Рано утром я спускаюсь вниз. Во дворе только я да земля, причем поверхность земли покрыта налетом, будто посыпанный солью ржаной крекер.
Вряд ли тут что-то можно сделать, даже если на помощь придут все жильцы, сколько их есть в доме.
К тому же я очень мало кого из них знаю в лицо. И они не похожи на людей, которые станут охотно махать киркой.
Самая обычная почва представляет собой сложнейшую смесь множества разных компонентов, от мелких камушков до воды, воздуха, насекомых и даже бактерий и грибов.
Без этого нельзя.
Помню, как я впервые посмотрела в микроскоп на щепотку земли с нашего заднего двора.
Это было поразительное зрелище.
И вот сейчас, размышляя о том, как быть с двориком, я знаю, что нужно сделать.
Глубоко вспахивать почву вообще-то неполезно, но с такой землей, как в «Садах Гленвуда», иначе не справиться.
Для вспашки нужно специальное оборудование.
Надо будет взять напрокат мотокультиватор.
Сама я этого сделать не могу по самым разным причинам, не последняя из которых заключается в том, что по закону работать мотокультиватором можно только с восемнадцати лет.
Я иду наверх, жду, пока проснется Маи, и рассказываю, как обстоят дела.
Она, кажется, не понимает, о чем речь, даже когда я поясняю, что мотокультиватор – это такая машина с вращающимися лезвиями для механической обработки почвы.
И все же главное она, по-видимому, ухватила. Она спрашивает:
– Значит, нам нужен взрослый, кредитка и машина?
Делл не желает во всем этом участвовать.
Маи приходится долго его уговаривать, но решающий удар наносит жилец из квартиры номер одиннадцать.
Его зовут Отто Сайас – имя-палиндром, что угодно за такое отдала бы, – и он стучится к нам в дверь.
Он хочет знать, почему во дворе «такая грязища».
Отто Сайас недоволен, потому что его окна выходят как раз на наш будущий сад.
Судя по его негодованию, красная пемза с сорняками его вполне устраивала.
Деллу как старшему по дому приходится объяснять, что происходит. Я слышу, как он говорит:
– Мы посадим здесь целый сад. Вот увидите. Мы как раз работаем над этим.
Отто Сайас все равно хмурится.
– Здесь ничего не будет расти! – рубит он.
И тут происходит чудо, поскольку Делл вдруг как-то надувается и отвечает:
– Это мы еще посмотрим.
Глава 49
Мотокультиватор – это как отбойный молоток, только для земли, а не для асфальта. Теперь он у нас есть.
В субботу Куанг Ха идет на боулинг, и потому отказывается ехать с нами в «Дядю Сэма», где дают в аренду оборудование.
А я и не знала, что он занимается боулингом.
Но, может, в боулинге так и полагается. Поиграешь, а потом забываешь до следующего раза.
Кажется, Делл тоже предпочел бы боулинг поездке за мотокультиватором.
Но он уже подписался на это дело.
Чтобы управляться с оборудованием, которое мы берем в аренду, нужно иметь очень хорошо развитую верхнюю часть тела, особенно если приходится рыхлить твердую почву.
Поэтому культиватором работает только Делл.
Делл пухловат в районе талии, и его большой живот ходит ходуном, словно его сунули в банку и трясут на специальном аппарате из тех, что смешивают разные цвета красок в магазине.
Зато слежавшаяся почва и впрямь становится рассыпчатой.
Плохо только, что теперь у Делла все будет болеть, да так, что он неделю не сможет нормально ходить.
Я остаюсь во дворике, в нашем будущем саду, и изучаю перекопанную почву.
За обедом я сообщаю хорошую новость:
– Я проверила кислотность почвы. Почва нейтральная. Просто идеальная, pH равен 7.
Маи, Патти и Делл поднимают глаза от тарелки. Куанг Ха работает вилкой не останавливаясь.
Растения (и люди) лучше всего чувствуют себя, когда мир вокруг них находится в равновесии.
Если показатель кислотности почвы слишком велик, то есть почва, можно сказать, кислая, нужно снизить pH.
Для этого можно внести известь.
А если почва слишком щелочная, то есть как бы сладкая, вносят серу.
Я объясняю им это все, но сразу вижу, что людей, с которыми я теперь живу, мой рассказ не особенно вдохновляет.
Делл спрашивает:
– А как ты узнала? Пробовала землю на вкус?
Не могу понять, шутит Делл или спрашивает серьезно, но Куанг Ха смеется.
Смех для него – что-то вроде способа сбросить напряжение.
Как будто дамбу прорывает.
Патти говорит:
– Это очень хорошо.
Куанг Ха бормочет себе под нос:
– Вообще-то на самом деле мы измеряем количество ионов водорода.
Кажется, он удивлен этими своими словами не меньше моего. Он принимается лить на свинину острый соус и так смущается, словно, выучив урок по химии, совершил какое-то преступление.
Наступает молчание.
Потом Маи говорит:
– А 7 – твое любимое число, Ива.
Я не говорю, что больше не считаю по 7, но при этом все равно считаю это число очень красивым.
Завтра мы будем сажать подсолнухи. Надеюсь, Маи, Делл и остальные заинтересуются этим сильнее, чем кислотностью почвы.
И я понимаю, что жду завтрашнего дня с нетерпением.
Есть такая штука – фактор неожиданности.
Что-нибудь непредвиденное, о чем не знаешь заранее.
Когда мы ложились спать, во дворе дома нас поджидал большой кусок свежевспаханной земли с идеальным уровнем кислотности.
Очень красивая земля.
По крайней мере, мне она нравилась.
Но посреди ночи задул сухой ветер, он у нас называется «Санта-Ана». В Калифорнии такое не редкость.
В определенных погодных условиях масса нагретого воздуха с гор начинает перемещаться в сторону побережья.
Мы просыпаемся как будто внутри пылесоса.
Никогда не видела столько грязи.
Стены и окна первого этажа покрыты слоем почвы, которую мы так старательно вчера перепахали.
Я спускаюсь вниз и смотрю, не в силах вымолвить ни слова.
Как будто торнадо пронесся.
Я зову Делла, и, оценив картину, он опрометью бросается в гараж и быстро убирает куда-то знак, которым отметил парковочное место старшего по дому. Не хочет, чтобы кто-нибудь знал, где он живет.
