Она почти наяву увидела кур, которые плясали под эту дребезжащую музыку.
А потом эти воображаемые куры вдруг оказались без ног.
Маи вскочила.
Нахлынула паника. Маи заозиралась в поисках матери.
И дело было не только в воображаемых безногих курах; только теперь она заметила, что почти на всех прилавках стоят подсолнухи на продажу.
А она и не видела.
Каждый цветок нес в себе что-то свое.
Ива говорила, что, если не пересадить поскорее маленькие подсолнухи в землю, они перестанут расти.
Она говорила – чтобы подсолнухи показали, на что они способны, им сначала нужно отрастить хорошие корни.
Вот и у людей так же, подумала Маи на бегу – она наконец-то отыскала взглядом маму.
Вот и у людей.
Глава 48
Сногсшибательные новости.
Папка сделала свое дело – банк дал Деллу Дьюку зеленый свет, и теперь мы можем вплотную заняться превращением двора в сад.
Однако в письме (подписанном старшим вице-президентом) содержится не только официальное разрешение убрать груду камня, но и кое-что еще.
В банке «Север-Юг» ничего не пускают на самотек. В письме говорится:
«Ваша готовность как съемщика благоустраивать собственное место жительства свидетельствует о том, что ваши принципы совпадают с принципами, которых традиционно придерживается банк «Север-Юг».
За всю историю банка мы ни разу еще не получали столь детально проработанного предложения.
Мистер Дьюк, в связи со всем вышеизложенным мы не только разрешаем вам заняться обустройством сада во внутреннем (не крытом) дворике здания, но и хотим предложить вам должность старшего по дому в жилом комплексе «Сады Гленвуда».
Вряд ли Деллу раньше предлагали кого-то представлять.
Вид у него такой, словно он выиграл миллион в лотерею.
В нем странным образом сочетается невероятное волнение и сильнейший страх.
Интересно, что за люди его родители.
Может быть, они были люди суровые, и, когда он был ребенком, подолгу держали его под замком за разные провинности.
Сейчас Делл ведет себя так, словно его выпустили на свободу.
Он читает письмо вслух шестой раз подряд, и я замечаю, что, кажется, на глазах у него слезы.
Я заверяю его в том, что предложение занять должность старшего по дому – это большая честь, которой он, безусловно, достоин.
А он немедленно спускается в гараж, выбирает на открытой парковке самое лучшее место и ставит специальный знак.
На знаке написано:
ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО ДЛЯ СТАРШЕГО ПО ДОМУ
ДЕЛЛ ДЬЮК, КВ. 28
Кажется, он довольно странно представляет себе служение обществу.
Итак, разрешение получено. Можно начинать.
В субботу мы остаемся дома, все, кроме Патти: по выходным у нее наплыв клиентов.
Я спрашиваю Куанг Ха, как бы нам убрать гору красной пемзы. Втайне я надеюсь, что он захочет поучаствовать в работе.
Но его это все ничуть не интересует.
Впрочем, кажется, он все-таки что-то вынес из «Тома Сойера», хотя саму книжку не читал, да и сочинение про Марка Твена писала за него я.
Он говорит коротко:
– Отдай камни даром. Люди обожают, когда что-то отдают даром.
Я поражена точностью его мысли.
Я иду в соседнюю квартиру и обсуждаю этот вопрос с Деллом. Садху сидит у себя в гостиной.
После того как я собрала Деллу компьютер, Садху относится ко мне гораздо лучше. Он даже несколько раз спрашивал мое мнение по каким-то техническим вопросам.
И разрешил брать свой паяльник на пятнадцать ватт.
Когда я объясняю Деллу, что хочу отдать пемзу даром, Садху советует:
– Вывеси объявление в Интернете. Увезут – глазом моргнуть не успеешь.
Я пишу объявление: отдаю бесплатно красную пемзу для ландшафтных работ.
Самовывоз.
Первый ответ приходит всего через 7 минут.
Кажется, Куанг Ха был прав.
Мысль о том, чтобы получить нечто даром, обладает какой-то неотразимой притягательностью.
И это при том, что даром – на самом деле вовсе не даром.
Обладание налагает обязательства; все на свете имеет свою цену.
Вот, наверное, почему на большинстве фотографий у богатых и знаменитых людей такой изможденный вид.
Они знают, что расслабляться нельзя ни на миг. То, чем обладают они, охотно заберет себе любой.
Я объявляю, что пемза достанется тому, кто приедет за ней раньше.
И действительно – не успеваю и глазом моргнуть, а над грудой камня уже спорят четверо.
Эти любители пемзы меня прямо-таки пугают.
Я вспоминаю, что Делл у нас старший по дому, и заставляю его спуститься и разобраться.
Не знаю, что он им там говорит, но мы с Маи то и дело слышим крики.
Но самое главное – за каких-нибудь два часа пемзу увозят всю целиком, прямо с рваной пластиковой подложкой.
Я сказала, что ее тоже можно забирать.
Мы спускаемся вниз все вместе (даже Куанг Ха хочет взглянуть) и смотрим на обнажившуюся почву.
На месте пемзы – твердая слежавшаяся земля. Даже не коричневая, а пыльно-серого цвета.
Может быть, у строителей оставался лишний цемент, и они его высыпали сюда.
Наверное, об этом думают все, но озвучивает невысказанное, как всегда, Куанг Ха.
Он говорит:
– Здесь ничего не будет расти.
Патти только что вернулась с работы и, кажется, устала сильнее обычного. Она спустилась вместе с нами и теперь рассматривает опустевший прямоугольный клочок земли. Наконец она говорит:
– Без камня кажется, что места стало больше.
Вступает Делл:
– И дела тут больше, чем мы думали.
Патти вздыхает и идет к лестнице.
– Так всегда и бывает.
Я держусь изо все сил, но мне кажется, что говорят они не об уродливом сером пятне посреди двора, а обо мне.
Маи кладет руку мне на плечо. И говорит:
– Пойдем ужинать. Утром все будет выглядеть лучше, вот увидишь.
Но при солнечном свете все выглядит даже еще хуже.
