Маршалл промокнул уголок глаза галстуком и хлюпнул носом.
– И мы так им гордимся.
Либерти скривилась.
– Если он получил все эти премии и так почитаем, то почему прячется? Разве ему не хочется насладиться плодами своего труда? Как-то нелогично. Может, он чокнутый?
– Нет, он из тех страдающих гениев типа Сэлинджера, – возразил Маршалл. – Я читал «Выше» и должен признать, она прекрасна.
Натали просияла.
– Ну, я рада, что ты счастлива, дорогая, – произнесла Либерти, сжав ее руку. – Но если я увижу, что ты читаешь эту чертову книгу, пока я пою финал…
– Ни за что!
– Отлично.
– В любом случае тут слишком темно, – улыбнулась Натали.
Ее друзья обменялись шокированными взглядами, а потом громко рассмеялись.
Натали рассмеялась вместе с ними, но, как только «Коронация» попала ей в руки, время начало ползти слишком медленно. На сцену выходили другие артисты, но она смотрела шоу вполглаза. Взгляд раз за разом обращался к книге. Ей до безумия хотелось прийти домой, удобно устроиться на диванчике и погрузиться в чтение, пусть это и означает еще одну бессонную ночь. Новый роман Мендона в какой-то паре дюймов от нее превратился в сладкую пытку.
Наконец Либерти извинилась и отправилась готовиться к финальному выступлению. В помещении потемнело, и только прожектор оставил на сцене маленькую луну. Либерти вышла в этот круг света, и небольшой клуб наполнился ее бархатным голосом.
Желание прочитать книгу отступило, когда Натали услышала «Может в этот раз». Салли Боулз в исполнении Либерти гадала, может, в этот раз ее мужчина останется. Песня навеяла воспоминание о Джулиане Коваче, выходящем из кофейни «У Нико». Каждая строчка вызывала отклик в сердце Натали, брала за душу. Ей уже почти двадцать три. Пора прекратить прятаться в чужих историях, хватит заимствовать радости и победы у персонажей романов Мендона, пора начать создавать собственные. Пришло время обрести свой собственный голос, прежде чем каждый Джулиан Ковач, встретившийся ей на пути, уйдет, а она так ничего и не скажет.
Той ночью она вернулась в свою крошечную квартирку, твердо решив лечь спать, на следующей день закончить с заданиями последнего курса летней программы и приступить к «Коронации», лишь когда у нее появится свободное время, как поступают все нормальные люди. Поэтому Натали положила книгу на кофейный столик и отправилась в ванную, чтобы стереть макияж.
Выйдя из ванной, она пересекла кухню и собралась свернуть в альков спальни. Однако вместо этого оказалась на диване, рассматривая подарок. Ее рука сама по себе открыла роман и провела пальцами по первой странице. Натали была уверена, что в английском языке нет более мучительной фразы, чем «Глава 1». «Только первые предложения, – подумала она. – Нет смысла лишать себя этого»
У жителей деревни Агилар существовало только одно правило: тот, кто выживет после укуса гадючьей осы, становится королем. Землю вокруг гнезда усеивали трупы, рабы склонялись перед хозяевами, а монархи не получали короны. Рука Лилианы опухла и истекала ядом, но девушка, пошатываясь, встала. Ткачиха. Женщина. Королева.
Солнечный свет уже забрезжил на востоке медно-розовым, когда Натали перевернула последнюю страницу. Она вытерла слезы, открыла начало и стала перечитывать.
Глава 3
Лето пролетело, и в сентябре снова начались занятия. Натали с головой погрузилась в рутину: читала, наливала кофе, подсчитывала расходы и проводила аудит несуществующих компаний. Работы в кофейне прибавилось даже в вечерние часы. Народ заходил, чтобы погреть лица в ароматном паре, обхватывая пальцами горячие кружки, пока первые холодные осенние ветры кружили листья в миниатюрных вихрях перед входной дверью.
Однажды вечером они принесли в «У Нико» Джулиана Ковача.
Ранним вечером понедельника в кофейне было еще мало посетителей. Натали почти забыла о молодом человеке, почти не вспоминала, насколько он великолепен. На этот раз он явился в джинсах и облегающей черной толстовке с капюшоном поверх черной же рубашки. Темные кудри падали на лоб, а аккуратная бородка прорисовывала угловатые узоры у него на щеках. Его глаза светились, словно яркие голубые звезды в ночном небе, и Натали просто пялилась на молодого человека, пока он не заговорил, тем самым выводя ее из оцепенения.
– Привет, Натали. Приятно снова тебя видеть.
Сердце девушки затрепетало в груди. Улыбка Джулиана согрела ее лучше жужжащего под кассовым аппаратом обогревателя.
– Взаимно. – На нее накатила волна паники, заставив напрячься всем телом. Только бы не облажаться в этот раз. – Как, э… как дела?
– Неплохо, спасибо. А у тебя?
– Все хорошо.
Натали осознала, что так общаются со знакомым, а никак не со случайным клиентом. Интересно, он это понял? Девушка не стала бы утверждать. Молодой человек внимательно смотрел на нее, и казалось, что за его ярко-голубыми глазами ведутся целые диалоги. Ее собственный разум замер. Она не придумала следующей реплики, помимо привычной фразы бариста «Что вам предложить?».
Джулиан попросил обычный кофе с плюшкой. И снова между ними повисла тишина. Подготавливая заказ, Натали то и дело поглядывала на него из-за кофемашины, а потом и через стекло витрины с выпечкой. Когда она поставила заказ на стойку, молодой человек снова улыбнулся.
– Оставь сдачу себе, – тихо проговорил он и понес кофе и плюшку к столику у эркерного окна в передней части кофейни.
Подойдя, он спустил с плеча черную кожаную сумку-почтальонку и расстегнул толстовку. К слову, не обычную, а стильную и дорогую – на нечто подобное Маршалл заглядывался в журналах. Джулиан небрежно бросил толстовку на спинку противоположного стула. Под ней оказалась черная рубашка с рукавами три четверти, а на запястье – дорогие черно-серебристые часы с широким ремешком. Молодой человек достал из сумки ручку и пятнистую черно-белую тетрадь, какие пачками продавали в университетском книжном. Он сел, открыл ее на первой странице и после недолгой паузы начал писать.
Натали наблюдала за происходящим со смесью стыда и облегчения. Ей снова не хватило ни очарования, ни остроумия, чтобы сразить Джулиана. Она опять не смогла превратить обычный обмен любезностями во что-то более серьезное. Правда, в этот раз он не ушел. Джулиан остался и, судя по всему, собирался пробыть здесь какое-то время. Он склонился над своей тетрадью, так и не прикоснувшись к кофе и пирожному, и что-то писал. Поглазев на него минут пять и внимательно рассмотрев все детали, Натали вернулась к своей книге, но периодически косилась на клиента, на случай если понадобится ему.
Шли часы. Около семи начался наплыв посетителей, но постепенно народ разошелся. Ближе к десяти кофейня опустела, не считая Джулиана и Натали. Молодой человек писал без перерыва, а она просто наблюдала. У девушки даже разболелась рука, словно из солидарности с ним.
