Дэвид взъерошил волосы с одной стороны и вышел в гостиную, притворяясь, что зевает.
– О, я не слышал, как ты вошел.
– Что ты тут делаешь?
– Пришел, чтобы проверить счета перед концом года. – Он глуповато улыбнулся. – В любом случае, это хорошая причина сбежать от постоянного бедлама у нас дома в праздники. Должно быть, заснул за столом. Который час?
Джулиан ничего не ответил, устремив взгляд своих потрясающих глаз на город. Он выглядел ужасно недовольным. «Неужели это сотворил мой телефонный звонок? Вероятнее всего, да», – подумал Дэвид. Джулиан стоял напряженный и неподвижный, словно статуя, явно пытаясь взять под контроль свой пламенный темперамент. Дэвид слишком хорошо знал это настроение. Джулиан был страстным, эмоциональным человеком. Дэвид считал, что именно таким и должен быть хороший писатель. Его темперамент разгорался медленно, но, когда это происходило, он словами резал объект своей ярости на кусочки. Джулиан изо всех сил боролся с этим, и Дэвид с удовольствием отметил, что и сейчас он сопротивляется.
– Как, э… прошло твое свидание?
– Не очень хорошо, во многом благодаря твоим бесконечным звонкам. – Холодный взгляд голубых глаз мог бы заморозить кипящую воду, но Дэвид подготовил защиту. – Что, черт возьми, ты устроил, Дэвид?
– Виноват, – с сожалением и раскаянием произнес он, играя роль побитой собаки. – Я чувствую себя просто ужасно. Не хотелось прерывать вас, но выдавшая кредитку компания никогда раньше не проявляла такую настойчивость.
Напряженная поза Джулиана ничуть не изменилась.
– Это было унизительно.
Музыка для ушей Дэвида, однако его лицо выражало агонию.
– О боже, Джулиан, прости. Я думал, что это может произойти, но слишком переживал, что они заблокируют счет и ты будешь еще больше унижен, если постараешься воспользоваться карточкой, а в оплате откажут прямо перед… Натали, да? – Он беспомощно развел руками. – Меньшее из двух зол.
Джулиан еще мгновение оставался каменным, а потом выпустил себя из темницы онемения и опустился на диван спиной к Дэвиду. В его голосе явно слышалось поражение.
– Нельзя возлагать всю вину на тебя. Или даже часть ее. Это я испортил конец свидания. А до этого момента все было прекрасно.
Дэвид подавил победную улыбку.
– Что случилось? – поинтересовался он. – То есть если хочешь поговорить…
– Что, черт возьми, я делаю? – воскликнул Джулиан. – Пять месяцев. Пять месяцев, и я наконец набрался храбрости, чтобы пригласить ее на свидание, а потом испортил его сомнениями и неловкостью.
Дэвид сел на стул напротив Джулиана с сочувствием и готовностью выслушать на лице.
– Ты просто осторожен. В этом нет ничего плохого.
– Осторожен? – фыркнул Джулиан. – Я безумно закрытый. Она решит, что я псих, если уже так не считает.
– Джулиан, учитывая то, что случилось с Самантой…
– Это другое, – резко отрезал тот. – Мне кажется, Натали я не безразличен. Я это знаю. Но слишком пессимистичен, чтобы поверить, будто она испытывает ко мне такие же сильные чувства, как и я к ней.
– У тебя… к ней сильные чувства? – Ощущение триумфа из-за удачного вмешательства начало медленно угасать.
Джулиан спрятал голову в руках.
– Я в нее влюблен.
Дэвид поздравил себя с тем, что удалось не вздрогнуть, учитывая, какой удар нанесли ему эти слова.
– Но скорее всего, я все испортил.
Где-то на горизонте забрезжила надежда.
– Что случилось? В смысле… не считая моего ужасно несвоевременного вмешательства.
– Я собрался ей обо всем рассказать. Прежде чем у нас что-то начнется, я просто обязан это сделать. Но ей так нравятся эти книги. – Джулиан провел руками по волосам. – Угадай, кто ее любимый автор? И не в том смысле, как кому-то нравится синий цвет, а не красный или кошки, а не собаки. Она чувствует с ним… духовную связь. Я боялся, что если расскажу правду, то она решит, что оказалась заперта в машине с психом, и поэтому просто… мямлил. Не мог нормально говорить. Я же должен умело обращаться со словами, – его голос так и сочился сарказмом, – а у меня не получилось найти подходящие, чтобы объясниться. И вот она ушла – на самом деле сбежала, – и я ее не виню.
После первого предложения Дэвид почти не слушал. После этих слов его кровь буквально застыла в венах.
– Благодаря секретам ты в безопасности, – удалось произнести ему. – Ты это знаешь.
– Возможно. А может, и нет. Мне кажется, что какой-то ужасный поворот судьбы проверяет меня и клятву, данную матери. Говорю тебе, Дэвид, я был готов от всего отказаться, – вздохнул Джулиан. – Однако мне нужно дописать книгу. Она почти готова, но закончить нужно в той кофейне, с ней.
Дэвид никогда не притворялся, что понимает творческий процесс Джулиана, да и не пытался понять. Его друг писал хорошие книги – потрясающие, если верить критикам, – и Дэвид был этому рад. С каждой новой публикацией Джулиан получал все больше денег, а правильно инвестированные деньги дарили Дэвиду постоянную работу. Для него романы, которые, кстати, он никогда не читал, были способом оставаться рядом с Джулианом, и уже только по одной этой причине он ценил их, как никто другой.
– Почему там? – удивился Дэвид. – Почему просто не поработать в библиотеке, где ничто не будет отвлекать?
– Просто… так надо, – пояснил Джулиан. – Этого требует книга. Если я покину кофейню, то вся структура развалится. Если рядом не будет Натали, то она завянет и погибнет, словно убранное в шкаф растение. Я не могу позволить ей вот так погибнуть. – Он взглянул на Дэвида. – Кажется, это лучшее из написанного мной.
Дэвид откинулся на спинку стула. Это сложнее, чем он думал. Сам факт, что друг считает себя влюбленным в эту глупую девчонку, можно пережить. Со временем, как и в случае с Самантой, он сможет настроить Джулиана против нее. Только вот тот с чего-то решил, будто его книги связаны с Натали, будто нельзя найти другое небольшое заведение в городе и писать там. Какая разница? Дэвид этого не понимал.
– Я рад, что написание книги успешно продвигается. Но, возможно, тебе лучше дать себе передохнуть от этой девушки и попробовать закончить книгу здесь. Смена обстановки может оказаться полезной.
Джулиан встал и положил руку ему на плечо, отчего кожу Дэвида приятно защипало.
– Знаю, ты считаешь, что я страдаю безумной эксцентричностью, но так уж вышло. Нужно вернуться. Я больше не могу так жить.
В горле Дэвида пересохло.
– Как так жить?
Джулиан не ответил, но грустно улыбнулся.
– Счастливого Рождества, Дэвид. Отправляйся домой, – сказал он и направился к себе в комнату. – Твои родные подумают, что я тиран и заставляю тебя работать по праздникам.
