Не рассыпаюсь снова в благодарностях. Думаю, он сказал мне что-то из личного опыта. Он работал в спецслужбах и правительстве города. Ему могла угрожать опасность. И его дочка наверняка переживала.
— Вы помиритесь с Агатой? — не знаю, зачем спрашиваю я.
Олег так тяжело вздыхает, что я жалею еще больше о своих словах.
— Я остаюсь ее отцом и в любом случае за ней присматриваю. Она может обратиться ко мне всегда. Но… В общем, занять бы ее чем-то полезным.
— Она работает или учится?
— Учится. Но без особого энтузиазма. От работы на время учебы я ее оградил. Может и зря.
Чем занимается по жизни посторонняя молодая девушка — не мое дело. Мне эта тема интересна лишь со стороны Данилова. Меня волнует, какой он отец. Словно он когда-то захочет стать им для моей дочери… Бред.
Наклоняю голову, зачем-то рассматриваю тарелку. А Олег как будто подтверждает мои мысли.
— Иногда мне кажется, ей было бы лучше вообще без меня, — хрипло признается он, — я о дочери. Если бы она жила только с матерью, было бы легче. У меня нет таланта быть родителем. Чувствовать баланс между строгостью, воспитанием и любовью. Знаешь, сколько раз я слышал — ты меня не любишь? Может быть, ей было бы проще вообще не знать такого отца.
В мои виски ударяют молоточки. Он слишком ругает себя или озвучивает факты?..
— Но ты ведь любишь ее? — с надеждой всматриваюсь в серо-зеленые глаза.
— Я плохо разбираюсь в чувствах, — Олег хмурится, — но Агата моя дочь. Она всегда может на меня рассчитывать.
Данилов — ну очень типичный представитель мужского пола. Я бы даже сказала стереотипный. Сильный, благородный, ответственный. Заботливый в своей манере и в каком-то смысле даже добрый. При этом эмоции для него — темный лес. А человеческие взаимоотношения — лабиринт, из которого ему хочется испариться. Все, что не касается бизнеса, успеха, практичной стороны жизни, болтается у Данилова на последнем месте. И особое внимание он этому не уделяет. Иначе бы уже докопался до меня с вопросом про отца Леры. А так его эта тема взволновала лишь в контексте того, почему я не хочу с ним работать.
Нет, скажи я ему прямо, он бы отреагировал. Вопрос только, как.
— Желаю вам наладить отношения.
Олег ничего не отвечает, а нам приносят обед.
— Приятного аппетита, — нарушает тишину мой босс.
Почему банальное пожелание звучит как приказ поесть? Он как будто знает, что я не уверена в своем аппетите.
— Тебе тоже, — проявляю вежливость.
Впрочем, я тоже отношусь хорошо к этому человеку.
Внутри… Где-то очень глубоко у меня есть обида. На него или в целом на мир, не знаю. Но мне порой нелегко. Однако если говорить в целом, Данилову я желаю только всего наилучшего.
Думаю так, как будто хочу попрощаться с ним.
— Кристина, ешь, — генеральный не выдерживает и говорит прямо, потом все же добавляет миролюбиво, — готовят здесь вкусно.
Честность — вот еще одна его черта. Еда и правда оказывается великолепной. Моему организму повезло, он получает порцию полезной энергии. И хорошо, потому что к ужину я сегодня не притронусь…
Глава 7(1)
Рабочий день заканчивается без происшествий. Данилов проводит собрание с замами, я ему ассистирую. Заодно он представляет меня как нового заместителя по общим вопросам. Все воспринимают эту новость с позитивом — говорят, на меня можно положиться. Лишь один из коллег не очень добро усмехается, прикрыв рот ладонью. Что ж, я не обязана всем нравиться. Но со всеми постараюсь более или менее сработаться.
Собрание длится долго. А потом Олег еще остается наедине с заместителями по производству и ресурсам. Меня босс отпускает домой.
Быстро собираюсь, мне еще Лерку из садика забрать. Беру пиджак, сумочку и практически вылетаю на парковку. Площадка уже не так забита машинами. Людей тоже почти нет. И никто не замечает, как меня практически вдавливают на заднее сидение моего же автомобиля. Он подошел бесшумно сзади. Я только успела пикнуть ключом…
— Данилов еще не рассчитался за тебя. Не расслабляйся.
Мое лицо вытягивается. Понимаю, меня подкараулил Брынь собственной персоной!
— Давайте я заплачу вам сама, — предлагаю в который раз.
— Я не привык брать деньги с женщин.
В его глазах удовольствие. Потому он и нарисовался сам — чтобы поиздеваться.
— Что я вам сделала?! Не верю, что у вас дефицит кадров.
Имею в виду сейчас не только бизнес.
— Потянуло на экзотику. Знаешь, иногда хочется простой краюшки хлеба с чесноком.
Это я что ли с чесноком?! Просто ахаю. Однако Брынь быстро меняет тему.
— Уйди сама от Данилова, — с угрозой в голосе "просит" он, — Олег — хороший мужик. Такие нужны стране и городу. Пусть работает спокойно.
Хмурюсь.
— Что вы имеете в виду? — говорю, глядя в бесцветные круглые глаза.
— Не хочется мне его трогать. Жалко. А ты его не жалеешь?
Что-что, а жалким Данилов никогда не выглядел. На моей памяти точно.
— А должна?!
Брынь усмехается.
— Женщины… Никогда не цените, что для вас делают. Нам с Олегом лучше не ссориться, понимаешь?
Я-то, может, и поняла бы. Вот только другая сторона так точно не думает. И я не о Брыне. Сбоку, в окно моей машины, раздается требовательный и очень громкий стук. Сердце подпрыгивает. А в голове проносится мысль, что он сейчас расколотит стекло. Конечно же, я сразу понимаю, кто это.
— Пустите! — рвусь из рук богатого придурка.
Данилов тем временем понимает, что двери не заблокированы. Дергает ту, которая ближе ко мне.
Вырывает (в прямом смысле!) меня из рук Брыня. Это только в кино выглядит круто. В реале чуть не получаю вывих плеча. Потираю его уже за спиной Данилова.
Брынь тоже оказывается довольно резвым. Он быстро вылезает из машины. Дает знак охране не подходить (высокий парень в серой футболке уже материализовался рядом). В общем, они с Олегом становятся нос к носу. Я так и выглядываю из-за спины Данилова.
— Миша, я же тебя попросил.
Слово "попросил" от Данилова звучит как угроза.
— Олежа, — в тон отвечает Брынь, — до конца мы с тобой не договорились. И ты сам сказал, что у нас свободный город. Почему я не могу пообщаться со знакомой? Мы нормально сидели, пока ты не выскочил.
Олег оборачивается на меня. Неужели думает, я мило болтала с Брынем?.. Впрочем, мне можно даже не оправдываться. Мое лицо наверняка говорит за себя. Да и тело потряхивает.
— Посиделки закончились, — констатирует факт Данилов.
