«Не трожь нашу еду!» – закричал он. Из-за ружья его голос звучал очень уверенно. Он топнул ногой, чтобы сказанное звучало еще убедительнее, и из-под ботинка отлетел в сторону початок. «Это принадлежит мистеру Торнхиллу, а ты проваливай!» – сказал он и угрожающе шагнул вперед.
Они побежали, Джек почти тащил на себе хромающую старуху, женщина второй рукой прижимала к себе поврежденную руку. Уилли огласил тишину утра своим ломающимся голосом: «Стреляй в них, Па, быстро стреляй!» Рядом с ним стояла Сэл, Мэри заходилась плачем у нее на руках. Сэл загородилась ладонью от солнца и оглядывала поломанные стебли кукурузы. «Они воруют нашу кукурузу, Ма!» – крикнул Уилли, как будто она сама этого не видела.
Черные добежали до кромки леса и скрылись в нем, кроме Длинного Джека, который развернулся и прямо посмотрел на Торнхилла.
«Убирайся! – крикнул он. – Убирайся!» Но Джек не двинулся с места. Казалось, он хочет запомнить, как выглядит Торнхилл с ружьем. Или бросает вызов, заставляет Торнхилла им воспользоваться.
Торнхилл вскинул ружье на плечо и прицелился. В самый последний момент, когда палец уже нажал на спусковой крючок, он закрыл глаза. Раздавшийся звук оглушил его, отдача отшвырнула назад. Остро и горько запахло дымом.
Когда он открыл глаза, возле деревьев никого не было. Ни Джека, наблюдающего за ним, ни Джека, лежащего мертвым. Лес стоял глухой и немой, как и прежде, тени от одного дерева перекрещивались с тенями от другого. В воздухе плыло облачко синеватого дыма. Когда растаяло рокочущее эхо, снова воцарилась тишина.
Ему понравился звук выстрела. И жар от дула дарил успокоение рукам. Но после выстрела осталась также и какая-то опустошенность. И ему захотелось его повторить.
Голова кружилась, губы не слушались. Шея в том места, где его схватила молодая женщина, болела, ногти оставили на лице царапины.
Он поставил ружье на землю и стоял, опираясь на него, стараясь унять дрожь в руках. «Это будет им хорошим уроком», – сказал он высоким голосом.
«Накось выкуси, черномазый!» – крикнул Уилли в сторону леса, но не так чтобы очень громко.
Сэл развернулась к нему. «Попридержи язык, Уилли!» – сказала она, и что-то в голосе матери заставило его повиноваться.
• • •
Они услыхали, как Дэн зовет их с дальнего конца поля. Он схватил мальчика лет двенадцати, худенького, как кузнечик, с узловатыми коленками. Один глаз у мальчика заплыл от удара. В одной руке у Дэна была окровавленная дубинка, второй он удерживал заломленные за спину руки мальчика. Мальчик наклонялся вперед, чтобы было не так больно, но чем ниже он сгибался, тем выше Дэн поддергивал его руки, и казалось, что они исполняют какой-то сложный танец. С ноги мальчика свисал лоскут кожи с ярко-красной изнанкой.
Нед был страшно возбужден. «Вы хоть кого-то подстрелили, мистер Торнхилл? – он восторженно выпятил алые губы. – А знаете, я никогда не видел мертвеца!»
Дик смотрел на мальчика. Он стоял очень прямо, вытянув руки по швам, все мышцы у него были напряжены. На его лице было написано потрясение. Он хотел было что-то сказать, но не мог вымолвить ни слова.
Дэн повернул голову мальчика к себе, схватил его за подбородок и прокричал ему прямо в лицо: «Веди себя прилично, мистер и миссис Торнхилл пришли на тебя посмотреть!» Голос его был полон удовольствия от того, что у него появилась возможность на кого-то кричать. Мальчик дрожал и пытался опустить лицо. Дэн схватил его за голову и заставил смотреть на Торнхилла. Мальчик дышал часто, как собака, ребра ходили под кожей. Он высунул язык и облизнул разбитую губу.
Дэн начал говорить: «Ну вот, одного мы поймали, теперь…» – но в этот момент мальчик попытался вырваться, и Дэн еще выше задрал его сцепленные за спиной руки. Дик выбросил вперед ладонь, будто пытался его остановить.
«…Теперь давайте этого свяжем, как наживку, остальные за ним придут, тут мы их и перестреляем», – пыхтя, выпалил Дэн и посмотрел на Торнхилла, ища одобрения. Но Торнхилл смотрел на мальчика, на его худенькие, напряженные ноги, он казался птицей, готовой взмыть в воздух и улететь на свободу. «Барыга так и сделал, – объявил Дэн. – Говорит, это лучший способ». Нед засмеялся своим идиотским смехом. «Вот им урок-то будет!» – закричал он и сделал вид, будто стреляет, изобразил даже отдачу от выстрела. Физиономия его сияла от радостного возбуждения.
Но Торнхилл думал о том, что мальчик мог бы быть братом того, которого он видел на Дарки-Крик. У него были такие же узкие плечики, так же проступали под кожей тонкие косточки, такие же черные волосы.
«Заткнись, Нед», – сказал он и увидел, как Нед с Дэном переглянулись. Дэн сделал каменное лицо. Торнхилл наклонился, чтобы быть вровень с мальчиком. «Ну почему ты, паршивец, сюда полез? – голос у него был почти умоляющий. – Давай проваливай отсюда».
Мальчик вдруг ослабел, повис на руке Дэна.
«Отпусти его, Уилл, – крикнула Сэл, голос ее дрожал. – Ничего из этого хорошего не выйдет». Она шагнула к мальчику, чтобы освободить его, он в страхе отшатнулся. «Бога ради, Дэн, отпусти его», – приказала она.
Однако Дэн смотрел только на Торнхилла. «Отпусти его, – сказал тот. Дэн начал было возражать, но Торнхилл сделал шаг вперед. – Отпусти, а то я вас обоих выпорю». Дэн отпустил мальчика, но перед этим набрал полный рот слюны и плюнул. Нет, не на сапоги Торнхилла, но близко.
Мальчика отпустили, но он едва стоял на ногах. Рана под глазом кровила, кожа вокруг приобрела сероватый оттенок. Он, похоже, не понял, что теперь свободен. Им пришлось его почти подталкивать. «Иди, – сдавленным голоском произнес Дик. – Иди».
Мальчик заковылял сквозь кукурузу, потерял равновесие, споткнулся, чуть не упал. Едва он достиг деревьев, как они поглотили его, и только помятые стебли кукурузы говорили о том, что он вообще был здесь.
Вокруг них шелестела кукуруза. Внезапный порыв ветра с реки всколыхнул деревья. Торнхилл посмотрел на лес, ему отовсюду махали листья. Раздался крик какаду, ему ответил другой. Заверещала-запела цикада.
«Они ушли, Па, ушли?» – спросил цеплявшийся за юбку матери Братец. Торнхилл удивился, что он тоже здесь, внимательно посмотрел на встревоженное личико. «Да, парень, смылись», – сказал он. Братец потрогал еще теплый ствол: «А куда? А мы здесь останемся?» Торнхилл показал на покрытые лесом горы: «Это все их. Им есть куда идти. Все у них в порядке».
Колени у него все еще дрожали, и никакие приказы мозга не могли унять эту дрожь. Удивительно: человек может говорить одно, а его колени – совсем другое.
Братец все еще не мог успокоиться, и Дик подтолкнул его. «Мы же можем дать им хлеба? – спросил он сдавленным голосом. – Можем, да, Па?» Но Уилли эта перспектива не понравилась – он вечно ходил голодный, прокормить его было невозможно. А теперь собственный брат предлагает кому-то отдать его еду!
«Не стоит беспокоиться, – сказал Торнхилл. – На этот раз они свалили, и навсегда». Он сам почувствовал, насколько неубедительно это прозвучало, и ветер унес его слова.
