– А ты подумай, – сказал Гиви, – и заодно про то, что пар занимает объем гораздо больший, чем вода… про селитру и серу… про целебную плесень… что там еще? И я настоятельно рекомендую тебе запомнить, о Дубан, что есть такая штука, как предохранительный клапан!
– Эх, – вздохнул Дубан, – кабы в той скрижали и впрямь содержались все знания о подлунном мире! Тогда, впрочем, никто не стал бы охранять ее с таким пылом, да и сражаться за нее не стал, ибо сия материя мало кому интересна! Люди гонятся за властью и силой, позорно пренебрегая знаниями!
– Так на скрижали, по ошибочным слухам, именно знания всего сущего были выбиты, – заметил Гиви, – из чего следует, что знание и есть – сила!
Дубан задумался.
– Я, пожалуй, это запишу! – сказал он. – Ибо сему мудрому высказыванию грех не быть запечатленным в памяти потомков.
– Вот и хорошо, – сказал Гиви, чувствуя себя плагиатором, – я бы вообще посоветовал тебе взяться за калам, о звездозаконник, да и записать всю эту историю, ибо потомки обязательно что-нибудь да наврут! Как с этим Александром – это же надо, грядущего погубителя почесть спасителем мира!
– Мир устоял, – подтвердил Дубан, – и все благодаря тебе, о Гиви.
– Ну, – застыдился Гиви, – до какой-то степени. Ибо сдается мне, что изначально споспешествовали нам высшие силы. Кто знает, возможно, даже сам Разиэль.
– Разиэль не станет помогать кому ни попадя, – сурово сказал Дубан, – из чего следует, что ты, о Гиви, все-таки избранный!
– Ну, избранный так избранный, – согласился Гиви. – Развеселись, о Дубан! Ибо у этой истории хороший конец.
– У этой – да, – неохотно согласился звездозаконник, – что по нашим временам редкость. Однако же печаль моя велика, ибо Престол Ирама останется пуст, древние легенды уходят, да и ты о Гиви, удаляешься в неведомые земли.
– Удаляюсь, – подтвердил Гиви, – с охотой и удовольствием, хотя и не без грусти.
– Однако ж как ты попадешь домой, о Гиви? Ибо этот сосуд если и сообщается с твоим, то неведомо где и неведомо как.
– Кольцо привело меня сюда, – возразил Гиви, – оно же и выведет! И… э-э… Джамаль!
– На голове и на глазах, о повелитель! – радостно склонился Джамаль, всем своим видом излучая готовность повиноваться.
– Проследи, чтобы Миша взял не больше, чем сможет унести. А то я его знаю!
* * *
Рассказывают, что Александр Македонский все-таки дошел до Края Мира. Он преодолел горы Мрака, непроходимые, изобилующие мрачными ущельями и глубокими пропастями, которые доселе не видел ни один смертный. Однако ж Александр сумел пройти их при помощи нубийских ослов, которые, будучи приучены к темноте, видят все потайные тропы. А потому Александр запасся клубками веревки, концы которых и привязал при входе в ущелье, дабы потом без помех найти обратный путь. Говорят, что проделал он сие по совету учителя своего Аристотеля, коему были ведомы все тайны земли.
И вот царь с немногими верными смельчаками преодолел горы, пройдя их насквозь, темные ущелия, что как черви извивались в сердце камня, прошел он. И вот, забрезжил вдали солнечный свет, и подумал Александр – раз так труден был путь, дивная награда, должно быть, ждет в конце его и нет ничего краше той земли, что предстанет предо мною.
Однако же, к своему удивлению, увидел он пустынную местность, унылую равнину под палящим солнцем, Лишь ветер гулял по ней, сдувая песок с бурых холмов.
И сказал тогда Александр – вот, думал я, преодолею я тяжкий путь и будет велика моя награда, однако ж все, что получил я в награду, – это другой путь, и он еще более тяжек и труден, чем тот, первый!
И сказал Аристотель, идущий с ним:
Так всегда и бывает.
И увидел Александр – там, вдали, под палящим солнцем, выступают из-за края земли другие горы, и пошел он туда по пустыне и сказал себе, что не будет знать ни сна, ни покоя, пока не увидит, где кончается Мир.
Ибо он был Царь!
И день и ночь шел он с немногими верными, под палящим солнцем и под крупными звездами шел он, и звездная соль лежала на острие его меча. И наконец дошел он до тех дальних гор, и были они как стена, и не было в них ни прохода, ни тропы, ни ущелья…
И сказал тогда Александр:
Не бывает так, чтобы не было Царю ни пути, ни прохода!
И сказал тогда ему Аристотель:
Бывает – для тех, кто дошел до Края Мира.
И стал Александр у тех гор, и решил он устроить трапезу, однако ж истощили они свои запасы, странствуя по пустыне, и была у него одна лишь соленая рыба. И взял он ту соленую рыбу и оглянулся – и вот, видит, бьет из горы источник. И сладостный запах исходит от того источника. И тогда решил Александр приправить свою рыбу этой сладостью, и обмакнул он ее в воду, и вот, увидел, как рыба вильнула хвостом, вырвалась у него из рук и уплыла.
И Александр воскликнул:
Вот чудо!
А Аристотель сказал:
Ничего удивительного, просто это доказывает, что ручей сей течет из рая.
И тогда сказал Александр:
Вот, не будет мне ни сна, ни покоя, покуда не дойду я до райских врат!
И сказал Аристотель:
Быть может, ты и дойдешь до них, однако ж на том путь твой и завершится. Ибо они затворены для людей из плоти и крови. Что же до меня, то лично я предпочитаю остаться здесь, ибо с философской точки зрения это разумно.
А Александр сказал на то:
Я царь!
И вот, пошел он против течения сего ручья (а горы удивительным образом расступились), и вот, оказался он в дивной местности и увидел, что поперек ее стоят врата, и из-за них доносится дивное благоухание, и пение птиц и вся земля у ограды усыпана лепестками дивных цветов, что каждую ночь опадают, а каждое утро расцветают вновь. И вот, Александр ударил в ворота и сказал:
Отворите!
И вот, открылись ворота, и вышел некто, величественный и страшный, весь в сиянии, и сказал:
Кто ты таков, что стучишь в ворота и беспокоишь праведников?
И сказал Александр:
Я царь! А ты кто такой?
А я – страж сего места, – ответствовал некто, – а что до царей, то у нас их тут как песка в пустыне!
Но я – великий царь, – сказал тогда Александр, – я знаменит! Я покоритель мира, властелин вселенной!
Не цари, а мудрецы и праведники властители вселенной, – ответствовал на то ему страж, – почему ты здесь, когда учитель твой и советник остался за пределами сей земли?
И сказал тогда Александр:
Мудрецы считают, что я – потомок самого Авраама, ибо греки с иудеями одного корня, а еще потому, что я – Александр, сын Филиппа, сына Мадраба, сына Гермеса, сына сына Исаава, сына Исаака, сына Авраама! Вот кто я таков!
