Книга Все имена птиц. Хроники неизвестных времен, страница 23. Автор книги Мария Галина

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Все имена птиц. Хроники неизвестных времен»

Cтраница 23

– Ну… – Вася подумал, – преувеличиваю. Слегка. Очень важная книга. Очень страшная.

– Клод Леви-Стросс, – прочла Розка, водя пальцем по обложке, – это кто? «Взаимоотношения… между ритуалами и мифами… ближних людей».

– Соседних народов, дурында, – сказал Вася.

– Ну да, соседних народов. Я просто сразу не поняла. Конечно соседних народов. А зачем тебе?

– Для кандминимума, реферат буду писать, – пояснил Вася.

– А чего это я…

– А ты обязана исполнять любое мое желание. Ясно? Потому что ты маленькая и беззащитная. Даже я над тобой начальник. Ясно?

– Ну… У тебя что-то из рюкзака выпало.

– А! – Вася наклонился и поднял пучок черных перьев, связанных метелочкой.

– Вася, это что? – спросила пораженная Розка.

– Очень важная вещь, – рассеянно ответил Вася, заталкивая пучок обратно в рюкзак. – Ладно, я пошел. Мне еще кубинца работать. А ты пока книжку почитай, все дело. И это… ты Лену Сергеевну не очень зли, ладно? А то она тебя в жабу превратит.

– А она может? – с замиранием сердца спросила Розка.

– Надеюсь, – печально сказал Вася. – У всех есть скрытые возможности. Должны быть. Иначе какой смысл жить на земле? Ладно, пока. Чао-какао.

Он подхватил рюкзак, помахал ей рукой и вышел. Розка вздохнула, покосилась на дверь, затолкала Леви-Стросса в ящик стола и опять взялась за Анжелику.

«В голубых клубах табачного дыма, проникавших через открытую дверь, Анжелика казалась неправдоподобно прекрасной. В этой хрупкой и нежной женщине нельзя было узнать ту не знавшую усталости всадницу, вместе с которой он проделал весь путь от самого Голдсборо. Она словно сошла с одной из тех картин, что висят во дворце губернатора Квебека, и стояла сейчас перед ним с золотистыми распущенными волосами, в ярко-малиновом плаще, положив тонкую белую руку в кружевном манжете на грубо обструганные перила».

Розка посидела еще с минуту, поджав под себя ногу. Потом встала и подошла к круглому зеркалу рядом с вешалкой, вытащила из рукава зеленого пальто розовый японский платочек с золотой ниткой и повязала его на шее бантом, после чего изящно облокотилась о вешалку и поглядела в зеркало. Она попробовала выглядеть загадочно и томно, но получилось как-то неубедительно, вдобавок она отчаянно напомнила себе котенка из Катюшиного календаря.

– Очень приятно, шевалье, – томно произнесла она, улыбаясь и расправляя рукой концы шарфа, – позвольте выразить вам… выразить вам…

– Роза, – произнесла Петрищенко с отвращением, – что это ты делаешь?

* * *

– Опять наш? – Вася прикрыл глаза и на какое-то время замолк, что было непривычно и страшно, потом так же, с закрытыми глазами, полез в карман за «Беломором», и Петрищенко, которая, вообще-то, в кабинете курить не разрешала, на сей раз промолчала.

За окном дул ветер, на ярко-синих волнах блестели белые гребни, и даже отсюда было видно, какое оно, это море, холодное.

– Как Лещинский? – спросил Вася на всякий случай.

– Уже даже и не кричит, – ответила она печально.

– Он хотя бы помощь какую даст?

– Говорит, даст.

– А вы этого видели? Ну, этого…

– Видела, – вздохнула она. – Лещинский на машине отвез. На своей.

– Точно наш?

– Куда точнее, Вася.

Она прислушалась к себе. Там, где раньше сидел противный, гложущий страх, сейчас была пустота. Когда я перестала бояться? – подумала она. И почему?

– Хотя бы известно кто?

– Человек, – устало сказала она. – Александр Борисович Бескаравайный. На стадионе его нашли, на беговой дорожке. Поздно вечером. Практически ночью. Там по вечерам всякие любители бегают, они его и нашли.

– Ноги? – деловито спросил Вася.

– Да.

– В порту работал?

– На метеостанции. Такой… По всему, немножко с приветом.

– А что он делал на стадионе?

– Бегал. Каждый вечер. Каждый вечер на стадионе.

– Это который «Трудовые резервы»?

– Да.

– Понятно, – задумчиво произнес Вася, при этом он продолжал разминать папиросу, не замечая, что из нее уже сыпалась труха. – То есть ничего не понятно…

– Кто это, Вася? Кто это может быть? – шепотом спросила Петрищенко.

– Не знаю, Лена Сергеевна. Нетипичный случай. Не знаю. Двое – слишком маленькая статистика.

– Типун тебе на язык.

– Я к тому, что непонятно, где тут общее. Ну, правда, оба – мужчины. Непонятно, это важно или нет. Один грузчик, ну водитель автокара, а этот…

– Бездельник, – твердо сказала Петрищенко. – Тунеядец. Я говорила с его женой, – она передернулась от тоски и ужаса, – она дом на себе тянула, а он – дурака валял; работа не бей лежачего… За собой следил, голодал по системе, бегал. Философский труд писал.

– Тогда он не тунеядец, а философ, – рассудительно сказал Вася. – Философ-надомник. В общем, поглядеть надо – в кадрах взять… все что есть; трудовая, характеристика, может, карточка из поликлиники… Сядем, разложим, подумаем. Вместе сядем…

– Вместе сядем, это точно, – машинально отозвалась она.

– Да ну вас, Лена Сергеевна, все шутите. А что жене сказали?

– Показали лицо, ноги не стали. Сказали, маньяка работа. Похоронят в закрытом гробу… ну вот. Ты кубинца отработал?

– Ага. Чисто все. Сейчас на кубинцев редко что цепляется. Я, Лена Сергеевна, по порту походил, поглядел. Нет его в порту, ну это теперь понятно. Он на склонах ошивается, около стадиона. Я пойду туда, пощупаю, ага? Пока светло. Розку с собой возьму.

– Белкину? Это еще зачем?

– Вот вы ее посадили рядом с Катюшей, а это нехорошо, Лена Сергеевна. Вредно ей это. Потом, ходит один мужик, выспрашивает… непонятно. А с Розкой – понятно, что глупость одна.

– Она, Вася, по-моему, и вправду дура.

– Да нет, просто зеленая еще. Зелененькая. Глупенькая. И пальто у нее зеленое. И ногти. А шарфик – розовый, оцените, Лена Сергеевна. Может, все-таки проинструктировать ее на всякий случай? Серьезное ведь дело.

– Страшное дело, Вася. Не надо пока, просто скажи ей, ну…

– Уж найду что, вы не волнуйтесь, Лена Сергеевна. Так я пошел?

– Ладно, Вася, иди. Вернешься, подумаем вместе. А я пока личные дела в кадрах затребую. И это, осторожней, а?

– Кому вы это говорите, Лена Сергеевна? – удивился Вася.

* * *

– Вот ты на каблуках ходишь, – упрекнул Вася, – а это вредно. Искривляет свод стопы. Будешь потом хромать, как японка. Япо-оночка.

– Как хочу, так и хожу, – буркнула Розка, краснея.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация