Кирби открыла дверцу и вышла, не дав ему закончить. Она поняла, что предлагает Даррен: продолжить свидания осенью, когда он уедет из дома родителей. Кирби понимала, почему Даррена захватил эта идея: у них будет целых девять месяцев, чтобы позволить своей любви расти и цвести без помех со стороны досадной мелочи, называемой семьей.
Но эти мечты несбыточны.
Кирби считала Даррена слабым, ей так было легче, но хватит ли у нее самой смелости представить его родителям?
Конечно, Кейт и Дэвид придерживались широких взглядов. А как насчет Экзальты?
В этот момент Кирби как нельзя лучше поняла затруднительное положение Даррена. Ей совершенно не нравилась идея познакомить его со своей бабушкой.
«Это невозможно», – так она и подумала.
Кирби закинула сумку на плечо, вошла в дом, поднялась в иглу и бросилась на кровать.
На следующий день в ее дверь постучали. Это оказалась Микаэла. Кирби решила, что соседка явилась с требованием прекратить снова и снова ставить альбом Simon & Garfunkel.
– Уходи, – буркнула Кирби.
– Даррен звонит.
– Скажи, что меня нет.
– Хочешь, чтобы я соврала? – уперлась рукой в бок Микаэла.
– Да. Если тебе мешают моральные принципы, просто нажми на рычажок и положи трубку рядом. Пожалуйста.
– Может, спрошу Даррена, не хочет ли он прогуляться со мной, – пожала плечами Микаэла. – Он симпатичный.
Кирби пытается выбросить разговор из головы. Она перетасовывает счета, выстраивает ровной стопкой, затем со вздохом сует в папку.
В половине первого в вестибюль вбегает мужчина и направляется прямиком к стойке.
Кирби не сразу узнает Люка. Тот сам на себя не похож: волосы взъерошены, лицо ярко-красное. Он весь в поту, а глаза выпучены, как у жабы. На нем порванная на шее зеленая футболка и свободные, затянутые шнурком штаны. Да он в пижаме! Что-то не так, соображает Кирби.
– Люк, – восклицает она, – что-то с Патти?
Он бьет руками о стойку и орет:
– Это ты мне скажи! Где она? Ее нет дома, нет в кинотеатре, нет у брата! Этот придурок сказал, что не видел ее, остаешься только ты! Я думал, вы шляетесь вдвоем, ведь ты порвала со своим подкопченным ухажером, но ты-то здесь!
Он перегибается через стойку и хватает Кирби за запястье.
– Отпусти, – мягко просит она. Не хочется перебудить гостей.
– Где Патти? – повторяет Люк и выкручивает Кирби запястье. Руку пронзает дикая боль, неужели сломается?
– Понятия не имею.
Кирби сама понимает, что говорит совершенно неубедительно.
– Отвечай! – ревет Люк.
Боль в запястье нарастает тем сильнее, чем активнее Кирби старается освободиться.
– Она пошла на вечеринку на Чаппи… – в конце концов не выдерживает она.
Прежде чем Кирби успевает закончить фразу, раздается низкий голос.
– Эй!
Они оборачиваются, и Люк отпускает запястье Кирби. Перед ними мистер Эймс, милый, славный, все понимающий мистер Эймс, который в данную минуту выглядит совершенной противоположностью своему привычному образу. Он хватает Люка за грудки и почти отрывает от земли.
– Ты пристаешь к леди?
– Нет!
– Это Люк Уинслоу, он встречается с моей соседкой. Ищет Патти, но я не знаю, где она, – выпаливает Кейт.
Мистер Эймс отпускает Люка.
– Тебе делать больше нечего, кроме как появляться здесь и приставать к людям? Я видел, как ты обижал мисс Фоли. Может, позвонить в полицию Эдгартауна? – Он снимает рацию с бедра.
Люк опускает голову и начинает всхлипывать. Кирби закатывает глаза.
– Он, наверное, пьян. Люк, как ты сюда попал? Приехал на машине?
Тот поднимает голову и жалобно ноет:
– Где Патти? Я только хочу узнать правду. Она с кем-то встречается?
– Ты нарушаешь порядок. Я вызываю полицию, – решает мистер Эймс.
– Погодите, – вмешивается Кирби. Она выходит из-за стойки и шепчет охраннику в ухо: – С минуты на минуту вернется сенатор. Наверное, не стоит связываться с полицией.
Мистер Эймс смотрит на часы.
– Пожалуй, ты права.
– Может, я возьму вашу машину и отвезу его домой? – предлагает Кирби.
– А где он живет?
– В Чилмарке, на Стейт-роуд.
– Это далеко. Займет минимум сорок минут. Вызови дитятке такси.
– Ладно, – соглашается Кирби. Она звонит в службу. Люк скорчился на диване в лобби, около него дежурит мистер Эймс.
Кирби вспоминает, как жаждала действий во время прошлых спокойных смен, и вот ей приходится действовать… в худшем варианте развития событий. В любой момент может появиться сенатор Кеннеди и вместо теплого приветливого лобби увидеть Люка, который то рыдает, закрыв лицо ладонями, то сердито бормочет, что заставит Патти заплатить за свои поступки.
Может, им все же стоит позвонить в полицию, думает Кирби. Точно стоит. Люк опасен. Но потом Кирби вспоминает о предупреждениях и напоминаниях миссис Бенни. Если та узнает, что из-за друга Кирби в первую же ночь пребывания сенатора в гостиницу явилась полиция…
Нужно побыстрее убрать его отсюда.
– Надо убрать его отсюда, – повторяет Кирби вслух.
К гостинице подъезжает такси.
– Поехали, Люк, – зовет Кирби с фальшивым весельем.
– Иди проспись, приятель, – добавляет мистер Эймс.
Люк неохотно поднимается.
– Разберешься с ним? – спрашивает мистер Эймс. – Я возвращаюсь на свой пост.
– Конечно. – Кирби тянет Люка к выходу. – Пойдем.
Люк, спотыкаясь, спускается по лестнице к такси. Он абсолютно пьян. А еще совершенно ясно, что Люк – психопат. Ролевые игры, которыми он занимается с Патти, – просто эвфемизм или даже прикрытие издевательств.
«Я не его собственность», – сказала Патти. Но теперь Кирби понимает, что в каком-то смысле подруга принадлежит Люку. Тот причиняет ей боль, чтобы контролировать, и она ему это позволяет.
Таксист выходит, чтобы открыть Люку дверь. Он молодой, небольшого роста, совсем малявка. Честно говоря, выглядит примерно ровесником Джесси. Кирби жалеет, что не прислали кого-нибудь другого.
– Куда направляетесь? – спрашивает водитель.
– Он едет в Чилмарк, – говорит Кирби, – на Стейт-роуд.
– Я еду в Оук-Блаффс, – возражает Люк. – Наррагансетт-авеню.
– Нет! – настаивает Кирби. Она предусмотрительно захватила пять долларов из ящика для мелочи, чтобы заплатить за такси. – Он едет в Чилмарк. Адрес… Люк, какой у тебя адрес?
