Большая клетка для номера с хищниками, которым начиналось второе отделение, уже была установлена, тумбы для зверей расставлены и обручи приготовлены.
— Энн, как ты думаешь, неужели эта жалкая решетка может защитить нас от бенгальских тигров, если что-то пойдет не так?
— Разумеется, леди! — бесцеремонно вмешался в разговор бойкий мужчина некультурного вида в соседней ложе. — Если какая-нибудь из этих хищных тварей вздумает себя плохо вести, я ее просто пристрелю, как бешеную собаку! Можете не беспокоиться!
Тетушка Бетти достала флакончик с туалетной водой и протерла лицо — не столько от страха перед хищниками, сколько из желания поставить на место этого невежу и нахала.
Харка вернулся в отведенный им с отцом закуток в вагончике, сорвал с себя костюм наездника, стер с лица грим, развязал спрятанные под цилиндром косички и, запрыгнув в гамак, свернулся в клубок, как ежик при виде опасности. У него уже давно после номера с ослами каждый раз портилось настроение. Во всем этом он видел уже не комизм, а просто глупость и нелепость: его раздражал костюм; непривычная для него езда в седле и со стременами стоила ему немалых усилий и удвоенного внимания, поскольку требовала совсем другого распределения веса и иного взаимодействия с лошадью, чем езда без седла. С тех пор как номер с ослами был отработан и тщательно отшлифован, он утратил к нему всякий интерес. Ему было противно каждый день делать одно и то же, а когда люди в этих зловонных городах белых людей аплодировали «сыну лорда», ему хотелось сорвать с головы цилиндр и показать им, что он — сын вождя и его место в прерии.
Сегодня этот конфликт должен был как-то разрешиться, но Харка еще не знал, как именно. Отец ничего не сказал о том, что намерен предпринять в конце представления.
— Собирайся, Харка Твердый Камень, — сказал вдруг Маттотаупа, — и иди к Рональду. Ты ему нужен.
Харка охотно выполнил его приказ. Быстро надел свои кожаные штаны и мокасины и поспешил к вагончику дрессировщика. Войдя, он увидел ту же картину, что и днем. Рональд как раз одной рукой не без труда зажег лампу. Эта рука еще болела после удара тигриной лапы во время репетиции. Фрэнк Эллис стоял у стены. Холодный пот у него на лице уже давно высох.
— Харри, — сказал Рональд, — через двадцать минут начинается мой номер. Сегодня он будет выглядеть совершенно иначе. Это будет импровизация. Я сегодня все как следует обдумал, времени у меня было достаточно. И все показал мистеру Эллису. Похоже, он со всем согласен. Задерни-ка вот эту занавеску перед моей кроватью, чтобы Тигре было не видно мистера Эллиса. Как только занавеска отгородит нас от него, мистер Эллис должен немедленно исчезнуть и по возможности не показываться нигде, где бы Тигра могла его учуять. Иначе я снимаю с себя всякую ответственность за его безопасность. Животное очень ненадежно, — это результат того, что в последние годы меня вынуждали обращаться с ней то ласково, то жестко. Я уже объяснял это мистеру Эллису. Даже человек становится непредсказуемым, если его то гладить, то злить. Но это так, к слову. Когда Фрэнк Эллис будет в безопасности, позаботься о том, чтобы поблизости никого не было, даже конюхов. Я сам отведу Тигру в клетку-коридор.
— Хорошо.
Харка спокойно затянул занавеску, словно закрыл полог своего родного вигвама. Тигра внимательно посмотрела на него, но не шевельнулась.
В то же самое время Сэмюэль Смит с Кейт и Дугласом направлялись в зверинец. Как только они исчезли из поля зрения тетушки Бетти и мистера Финли, дети дали волю своей радости и стали бурно выражать благодарность Смиту. Сначала они пришли в шатер, где содержались слоны, верблюды, ослы и лошади. Смита прежде всего интересовали лошади, и конюх — тот самый, что чуть умер от смеха, узнав о приключении Фрэнка Эллиса, — услужливо предложил свою помощь хорошо одетому господину с детьми. Он надеялся на чаевые, поскольку получил от дирекции пока лишь скудный аванс. Смит умеренно вознаградил его за любезность и попытался хоть что-нибудь узнать от него об индейской группе. Но конюх не располагал какими-либо интересными сведениями об этом, однако заверил их, что заключительный номер сегодня будет «неслыханным и сенсационным».
Кейт робко спросила, где сейчас находятся «дети лорда».
— Мне очень жаль, мисс, но артистам категорически запрещено разговаривать со зрителями во время представления.
— Я вижу, здесь царит строгий порядок! — одобрительно произнес Смит.
— Да, пожалуй, вы правы, сэр. Это заслуга мистера Фрэнка Эллиса, нашего инспектора манежа. Он видит и слышит все. Правда, сегодня он ничего не видит…
Смит удивленно поднял брови. Последняя фраза показалась ему странной и нелепой. Поэтому он оставил конюха, который начинал раздражать его своей болтливостью, и перешел с детьми к клетке обезьянки, обиженно сидевшей в углу, потому что эта весенняя ночь в верховьях Миссисипи была для нее слишком холодна. Клетки с львами и тиграми были уже отгорожены от публики. Второе отделение должно было начаться номером с хищниками.
Зрительный зал снова заполнился. В шатре стоял тихий гомон сотен возбужденных голосов. Наконец оркестр заиграл какую-то мелодию в бешеном ритме. Рональд вышел на арену через дверцу в решетке и закрыл ее за собой. Униформисты и рабочие со шлангами в руках стояли наготове.
Дрессировщик был одет в какой-то причудливо-экзотический костюм. Левое плечо и грудь закрывала ткань, имитирующая шкуру леопарда. За широким кожаным поясом торчали хлыст и пистолет. На ногах были римские сандалии с ремнями до колен. Запястья и предплечья защищали металлические накладки. На голове красовался шлем с гребнем. За дверью клетки-коридора уже стояла Тигра, сверкая своими янтарными глазами и царапая лапой дверь. Когда дверь подняли, она стремительно выбежала на арену. Вслед за ней бросился тигр и не спеша последовали четыре льва. Львы сами расселись на тумбах, словно желая показать зрителям, что они ручные и дрессированные. Три господина в ложе номер семь одновременно, хотя и по разным причинам, наморщили лоб.
Тигра остановилась и с сомнением осмотрелась, тихо шевеля хвостом.
— Эй! Тигра!
Рональд поднял руку, словно гладиатор, приветствующий публику.
Тигрица мгновенно, в головокружительном прыжке пролетев пять метров, сбила с ног своего укротителя. Публика испуганно вскрикнула. Огромный хищный зверь и человек боролись друг с другом на песке. Тигрица обхватила дрессировщика лапами. Он вдруг замер под ней и несколько секунд не шевелился, глядя ей прямо в глаза.
Морщины на лбу у трех элегантных господ разгладились.
Музыка стихла. Наступила гробовая тишина.
Рональд неожиданным резким движением, подготовка которого осталась для зрителей незамеченной, сбросил с себя тигрицу, вскочил на ноги и через секунду уже стоял на тумбе, откуда ласточкой пролетел через подвешенный на кронштейне обруч, приземлился на руки и сделал сальто. В это мгновение Тигра, пренебрегая тумбой, с места, вытянувшись во весь рост, прыгнула через тот же обруч. Рональд в последнюю долю секунды успел отскочить в сторону.
