– Я тебя из виду потерял, – продолжил Барс. – Знал лишь, ты с Венетры уехал.
Павел пожал плечами:
– Подался, куда взяли.
– Рядовым?
– Рядовым.
– И все равно за них?
Великан промолчал.
Диров зажмурился. Нереальность ситуации зашкаливала, пробирая до костей. Неужели вот так решится судьба «Окулус Арканум»? Вот так: убедит Павел бывшего однополчанина, или Барс выстрелит?
Фрегат закачался от очередного попадания. Где-то внизу пробило переборку, и между пролетами заревел ветер.
– Не понимаю тебя, Останец.
– Нечего понимать. У горцев ого-го прошлое – список обид от Точки ноль. Я живу настоящим. Хочу просто, чтобы завтра было не хуже, чем сегодня. Уйдет Альконт – нагрянет Греон. Не Греон – еще кто позарится.
– Будто мы – беспомощные птенцы. Мало ты веришь тем, с кем «всю жизнь прожил»…
– К концу войны шиш от вас останется, – вздохнул Павел. – Думаешь, дерешься за Венетру? Не. Из-за старых споров. Из страха, что косо посмотрят те, кто тебе плешь проел больными мечтами. Знаешь же тут, – великан постучал по лбу указательным пальцем, – сейчас, может, и победишь, но потом – не выиграть. У будущего не выиграть. Не у Альконта. Без Флота растащат Венетру на алюминий, феррит, уголь, газ и нефть. А прешь напролом, как Снежный.
Лицо Барса дрогнуло.
Диров и Марк с Ольгом сверлили взглядами спину Павла. За три минуты он сказал больше, чем за годы на «Вентас Аэрис». Лейтенант легко разбил бы его доводы, но «совы» слушали очень внимательно: за каждым словом крылась история, о которой посторонние могли лишь догадываться.
Павел облизнул потрескавшиеся губы. Рука Барса с винтовкой тряслась – дуло порой касалось пола, царапая тишину.
– «Совы» всегда были лучшими, – устало добавил великан. – Но история – изменчивая баба. Не знаешь, что запомнит. После Гражданской войны одни называли нас героями, другие – предателями. Только в остатке – куда ни глянь – руины. Скажи, про меня в полку говорят?
– Не говорят, – криво улыбнулся Барс; «совы» зашептались. – Помнят.
«Нет, не завалило Снежного…» – прищурился Диров.
Павел спас «сов» от гибели, и те сговорились. Наверняка все как один выгораживали его на трибунале, чтобы к расследованию не привлекли чтецов. Иначе не отделался бы великан простым разжалованием.
– Я не хочу стрелять по своим, Барс.
– Но станешь?
– Если придется, – честно ответил он. – Так хоть кто-то выберется.
Барс стиснул винтовку; уродливый шрам побелел.
– Есть что нам предложить?..
Павел повернул голову и посмотрел прямо на Дирова.
Первым желанием лейтенанта было послать его в Тень. Высокомерно заявить: Флот Его Величества не идет на компромиссы с мятежниками, а набившие оскомину своей элитарностью Белые совы болтаются, как ошметок феррита в канализации, не в силах выбрать, кому верны.
Однако затем внутри Дирова что-то надломилось.
Он четко осознал: ему давали шанс завершить абордаж быстро, практически бескровно и не сдохнуть под занавес. Сохранить остатки взвода и покончить с безумием. Захватить квартердек «Окулус Арканум», оборвать воздушное сражение. Выдохнуть и рухнуть без сил.
Устав требовал отказаться от любых сделок, но сегодня Диров уже не мог терять людей.
Он молча наклонил голову, и Павел ответил Барсу:
– Есть.
Барс развернулся, вскидывая винтовку, и выстрелил. Хлопок гулко раскатился под куполом – мятежный лейтенант-коммандер упал на площадку капитанского поста с пробитой головой.
Бой за квартердек не занял и пары минут. «Совы» единодушно поддержали Барса, разоружили команду мостика и пустили к аппаратуре отряд Дирова. Лейтенант приказал немедленно убрать флаги, передать световой сигнал на «Вентас Аэрис» и привести коммандера Кленова.
К удивлению Дирова, работала радиосвязь. Настраиваясь на частоты «Вентас Аэрис», он обнаружил, что «Селестия Лекс» вернулась Флоту. Продлись бой еще чуть-чуть, «Окулус Арканум» несдобровать. Павел и Барс договорились вовремя.
Лейтенант повернулся к ним. Бывшие однополчане о чем-то тихо спорили. Барс устало опирался на колонну. Он знал: «Окулус Арканум» не справился бы с двумя боевыми группами, но сам собирался драться до последнего, не убеди великан отступить.
Диров посмотрел на замигавший индикатор входящего сигнала. От «сов» следовало избавиться до разговора с «Вентас Аэрис».
– «Сова»! – окликнул он Барса. – Нужно успокоить ваших и освободить экипаж! Справитесь?! Атлид проводит!
– А они?.. – Ольг под взглядом лейтенанта замолчал.
Барс улыбнулся краем рта:
– Справимся, – и кивнул Павлу. – Идем, Останец?
Диров встретился с Павлом глазами и плотно сжал губы. Лейтенант не хотел знать, как «совы» сбегут с «Окулус Арканум». Достаточно, что он их отпустил. Если не уйдут сейчас, строем отправятся под расстрел. Объяснять это исчезновение он будет после, в отчете, и сделка дорого ему обойдется.
Глядя им в спины, Диров поймал себя на том, что мысленно называл отряд Барса «совы», «пехотинцы», «венетрийцы».
Не «мятежники». Павел и ему залез в душу.
Индикатор входящего сигнала продолжал настойчиво мигать. Диров принял вызов и отчетливо произнес:
– «Вентас Аэрис», говорит лейтенант Юстас Диров. «Окулус Арканум» взят!
Из динамиков донесся хор радостных воплей, оглушивший едва ли не сильнее недавно сотрясавшей фрегат артиллерии. Алеманд призвал команду мостика к тишине и приказал Дирову докладывать.
Лейтенант говорил сжато, безэмоционально. У него кончились силы переживать. Рассказал о высадке на фрегат, предательстве венетрийцев из числа экипажа «Окулус Арканум», хаосе во время воздушного боя и захвате квартердека; умолчал лишь о выступлении Павла и сделке с Барсом.
– Что с абордажным шлюпом «Селестии Лекс»? – спросил Алеманд.
– Не знаю, сэр, – ответил лейтенант. – Отправлю кого-нибудь глянуть. Возвращаю пост коммандеру Кленову.
– Жду сообщения.
Диров отключился, забыв добавить «связь завершил».
Послав Ольга справиться об абордажном шлюпе, он отошел подальше от капитанского поста и отыскал спокойное место между парой колонн. С боями на сегодня все. Лейтенант не сомневался: Павел и Барс закончат дела на фрегате без лишнего шума, и «совы» исчезнут тихо, как призраки.
Диров нервно хихикнул, представив свой рапорт. До чего же он скатился!
Послышались шаги. Лейтенант поднял голову, сморгнув накатывавшую сонливость, и увидел прихрамывающего Марка. Стараясь не потревожить кое-как перевязанные раны, капрал присел рядом на пол.
