– Мы можем обменять тебя на ту важнейшую вещь, которой обладает только она одна.
– Для этого вам надо бы знать, где ее найти, – сказала Клевер.
– А я знаю. Я выкупил этот секрет у Кобальта еще много лет назад. Очень дорого заплатил. Но знать, где она прячется, недостаточно. Вот в чем проблема: у ведьмы есть то, что мне нужно, и, похоже, ты – единственный способ это получить.
– Но, чтобы выманить ведьму из ее логова, нам пришлось бы оставить беззащитную Клевер у рудника, – возразил Ганнибал. – Со всем уважением, сенатор, я хочу напомнить вам, что наживку нередко успевают проглотить.
– Я должна стать наживкой? – переспросила Клевер, потрясенно глядя на Ганнибала, которого до сих пор считала своим другом.
Не обратив на нее внимания, Ганнибал продолжал:
– Вы знаете, сэр, что гнусы непредсказуемы и яростны. А гора кишит ими. Даже продумав все идеально, мы не сумеем и захватить ведьму, и защитить Клевер. Такой риск неприемлем.
– Вы только что посвятили девочку в наш план, – кисло заметил Оберн.
– Она имеет право знать, что с ней станет. Клевер не в пример ценнее любой диковины, добытой нами на горных заставах. Было бы безумием отдать ее на растерзание гнусам и таким образом добровольно ее лишиться.
– А ты с возрастом превратился в курицу-наседку, – сказал Оберн, но тут же обернулся к Клевер, еще выше вздернув брови. – Почтенный и уважаемый полковник Фурлонг, чьему мнению я доверял на протяжении десятков лет, утверждает, что от тебя больше пользы на поле брани. «Неукротимая» – так он тебя называет.
– После всего, что произошло на постоялом дворе, – воззвал к Клевер Ганнибал, – ты не станешь отрицать, что ты боец. Сначала Цапля, потом Кобальт. Кое-кто из моих людей видел все своими глазами.
– Так что же? – нахмурился сенатор Оберн. – Ты действительно секретное оружие, как утверждает Ганнибал?
Только теперь Клевер поняла, что Ганнибал защищал ее, как адвокат в суде. Полковник боялся за нее, а теперь и самой Клевер стало страшно. Она ввязалась во что-то такое, что было ей не по зубам, попала в этот невероятный, будто летящий кубарем, фургон, а Ганнибал пытается ей помочь, вывести в безопасное место. Наверное, разумно было бы внять его советам, как она и делала раньше, и принять то, что он предлагает.
Чайник шипел и плевался, но никто и не думал снять его с плиты. Ганнибал и Оберн ждали ее ответа.
При одной мысли о том, чтобы оказать помощь Оберну, у нее сжалось сердце. В ушах еще звучали стоны французских посланников. Каким стал бы мир, если бы он их не отравил, если бы не было той, первой, войны? Но могла ли Клевер надеяться, что она сможет помешать этому убийце стать президентом? Уж слишком он был силен, слишком искусно манипулировал толпой и целыми народами. Нет, она не могла рисковать, принимая участие в его смертоносных интригах и замыслах.
– Я никогда не буду сражаться за вас, сенатор, – услышала Клевер собственный голос. – Вы лжец и разжигатель войны, и еще того хуже… – девочка стиснула зубы, потому что ей не хватало слов. Она не знала, что ей делать, но точно знала, чего делать не должна. – Простите меня, Ганнибал, – прошептала она.
Оберн сморщил нос, словно почувствовав запах гнили, и потянулся к серебряному портсигару.
– Видите? Она предпочитает быть заживо съеденной гнусами, – хмыкнул он. – Это же просто дикарка. Я могу понять, почему вам так нравится эта наглая девчонка, Ганнибал, но она сама выбрала свою участь. – Он закурил сигару и, глубокомысленно попыхивая, откинулся на спинку кресла. – С другой стороны, если она насколько ценна, как вы говорите…
– Так и есть, сэр, – с надеждой подхватил Ганнибал. – Уверяю вас.
Задыхаясь от гнева и унижения, Клевер слушала, как торгуются эти двое, будто она – кусок говядины в мясной лавке.
– Тогда мы должны немедленно посадить эту Клевер под замок и отправить ведьме какую-нибудь соблазнительную приманку, – задумчиво пробормотал сенатор Оберн. – Думаю, палец этой Клевер подойдет. Надеюсь, этого хватит, чтобы выманить Штопальщицу и заставить прийти к нам.
Ганнибал прикрыл глаза и устало покачал головой.
– Не верю, что вы говорите серьезно.
Сенатор захихикал.
– Неужели героиня сотни битв свалится без чувств, лишившись одного-единственного пальчика? – Но тут же его усмешка превратилась в дикую гримасу, и он злобно ткнул тлеющей сигарой в сторону Петуха. – Вы даром тратите драгоценное время, пока французы острят свои штыки! Нельзя допустить, чтобы Штопальщица попала в лапы Бонапарта, и если эта необузданная девчонка с гор в самом деле та, о ком вы думаете, мы не можем выпустить ее из-под контроля.
– Понимаю, – тихо сказал Ганнибал.
– Оставьте ведьму в покое, – дрожащим голосом сказала Клевер. – Оставьте нас, жалкий вы человек.
Оберн резко повернулся к девочке и заговорил ледяным голосом.
– Твоя жертва не будет напрасной. Штопальщица – залог нашей победы. Без нее нам не справиться с бесчисленной армией Бонапарта, – и он снова перевел взгляд на Ганнибала. – Я заполучу эту ведьму. Вам все ясно, полковник?
Ганнибал замер и на миг стал похож на набитое чучело.
– Да, сэр, – наконец подал он голос. – Положитесь на меня.
– Ганнибал, да как вы можете! – вскинула голову Клевер.
– Молчать, Клевер! – гаркнул Петух так властно, что Клевер ошарашенно притихла.
Сенатор Оберн с довольным видом посасывал сигару.
– Будет жаль, если ваша славная карьера, полковник, оборвется из-за девчонки с гор, заставившей забыть о долге перед страной.
– Ничего подобного, сенатор.
Увидев, что Ганнибал и Клевер поднимаются, Оберн разразился заключительной тирадой.
– Впрочем, если вы собрались в отставку, полагаю, мы сможем подобрать достойный курятник для прославленного полковника Фурлонга: с чистой соломой и стаей курочек. Там будет вволю дробленой кукурузы, а фермер, так и быть, на несколько лет отложит нож и забудет о мясницкой колоде. В конце концов, вы так верно нам служили.
В ответ на издевку, граничащую с оскорблением, Ганнибал лишь сдержанно кивнул.
– Я позабочусь о ценном агенте.
Но последнее слово осталось за Оберном.
– Отныне вы несете ответственность за девчонку, – заявил он, выпустив облако дыма, – и за все ее имущество.
* * *
– Неужели вы не видите, что все это – безумие? – чуть не плача, взмолилась Клевер.
За городом на широком лугу раскинулся лагерь на полсотни солдат. Сейчас в нем все кипело, как в муравейнике: седлали лошадей, скатывали палатки. С невысокого пригорка Клевер с Ганнибалом наблюдали за сборами под звуки горна и вспышки орудийного огня.
