– Ничего другого я и не ожидала, – сказала мисс Бингли.
Она повернулась к мистеру Райдеру, который осматривал фасад огромного собора с колоннами, слегка коснувшись его рукава рукой в перчатке.
– Сейчас дождемся мистера Херста, и, думаю, пора уходить.
– Мы же никуда не торопимся, – заметил мистер Райдер. – Кроме того, мне очень хочется услышать мнение мисс Беннет об этом здании. Ну же, расскажите нам, какие впечатления оставил у вас собор Святого Павла.
Мэри задумалась. Любые ее слова мисс Бингли сопроводит насмешливым комментарием. Она уже решила вообще промолчать или ограничиться самыми расплывчатыми фразами, чтобы не выслушивать оскорбления этой дамы; но, к своему удивлению, вдруг почувствовала, что не желает поддаваться страху. Она скажет все, что думает, и пусть мисс Бингли делает что хочет.
– Собор, несомненно, великолепен, – начала Мэри, – и его вид никого не оставит равнодушным. Но мне кажется, что в нем есть что-то отстраненное. Это здание больше заслуживает восхищения, чем любви. Я предпочитаю Вестминстерское аббатство. Аббатство – это соединение всего, что добавлялось веками, настоящее смешение стилей… но, признаюсь, его вид тронул меня так, как я не смогла проникнуться этим собором при всем своем желании.
– Как же не повезло бедному собору Святого Павла, – пробормотала Кэролайн Бингли, – что он не заслужил вашего одобрения. Мне же он кажется удивительно приятным глазу. Но я не претендую на то, чтобы быть экспертом в таких вещах.
Она искоса взглянула на мистера Райдера, но тот, казалось, не слышал ее и заговорил не с ней, а с Мэри:
– Да, соглашусь, что его классические линии не всем понравятся. Но я удивлен, что вы оказались такой сторонницей готического очарования аббатства. Мне казалось, суровость собора Святого Павла вам больше по вкусу.
– Когда-то это действительно могло быть так. Но теперь я не вижу смысла ограничивать свою симпатию только знакомыми вещами. Я изо всех сил стараюсь ценить все, что приятно и интересно, где бы это ни находилось.
– Очень интересно, – заявила мисс Бингли. – Надеюсь, вы обязательно поделитесь со всеми своими друзьями результатами размышлений.
– Не могу не согласиться, – с энтузиазмом произнес мистер Райдер, снова проигнорировав мисс Бингли. – Мы всегда должны открыто выражать свою симпатию, даже если она вызвана самыми неожиданными предметами.
Ветер свистел над ступенями собора и развевал ленты шляпки мисс Бингли во все стороны, усиливая ее нарастающее нетерпение.
– В самом деле, где же мистер Херст? Я и понятия не имела, что он так интересуется церковной архитектурой. Должно быть, он нашел служку и захотел купить кружку пива. Пойдем, сестра, мы должны вернуться и найти его, иначе никогда отсюда не уйдем. Всего хорошего, мисс Беннет.
Она коротко кивнула Мэри и зашагала прочь, миссис Херст поспешила за ней.
– Кажется, я должен вас покинуть! – воскликнул мистер Райдер, бросаясь за ними. – Но я надеюсь, что очень скоро снова буду иметь удовольствие пообщаться с вами.
Мэри смотрела, как они спешат обратно к собору Святого Павла и мисс Бингли в каждом шаге выражает свое негодование. Мэри надеялась, что мистер Херст действительно нашел себе пива. Это могло бы помочь ему вынести всю силу неудовольствия его невестки, которое, несомненно, скоро обрушится на него.
Возвращаясь бодрым шагом на Грейсчерч-стрит, Мэри поймала себя на том, что думает о мистере Райдере и его обаянии. Теперь она поняла, что имела в виду миссис Гардинер, когда несколько дней назад предупреждала ее об этом. Было что-то очень притягательное в человеке, который уделял ей такое особое внимание. Мэри не могла не смягчиться немного, когда ее просили с такой искренностью высказать свое мнение или поделиться мыслью. Она внутренне рассмеялась над вопросом: любой ли женщине на ее месте польстила бы такая просьба или это может понравиться только любительницам книг вроде Мэри? Она полагала, что такой человек, как мистер Райдер, слишком хорошо умеет угодить и может приспособить свои манеры к самым разным обстоятельствам.
Но, проходя по Чипсайду, Мэри пришла к выводу, что последняя мысль не слишком благородна. Она подразумевала расчетливое поведение мистера Райдера, и чем больше Мэри размышляла, тем больше убеждалась, что это не так. Она знала, что у нее мало опыта в амурных делах, но не видела в поведении мистера Райдера намеренной лести опытного соблазнителя. Нет. Он вел себя уступчиво, но не в погоне за какой-то злонамеренной целью, а просто потому, что был таким. Его обаяние являлось не боевым оружием, а неотъемлемой частью его характера. Мистеру Райдеру нравилось видеть людей счастливыми, и он с легкостью понимал, как это можно сделать. И если в результате к нему относились со снисходительностью и любовью… что ж, вряд ли это можно было считать его виной.
Мэри прекрасно понимала, как такое может случиться – как быстро можно попасть под его чары, – и поздравляла себя с тем, что невосприимчива к такому риску. Мистер Райдер в ее глазах не выдерживал никакой конкуренции с мистером Хейвордом. Тот во всех отношениях превосходил мистера Райдера, которому, по мнению Мэри, больше подошла бы мисс Бингли. С первого взгляда было очевидно, что мисс Бингли считает мистера Райдера своей собственностью. Привлекли ли ее красивая внешность и приятные манеры мистера Райдера или же его немалое богатство, Мэри не могла сказать. Но невозможно было не заметить, с какой настойчивостью Кэролайн Бингли преследовала его, как когда-то мистера Дарси, находя тысячи поводов льстить, поддразнивать и убеждать его рассмотреть ее в качестве возможной жены. Мэри полагала, что у Кэролайн Бингли не меньше шансов на успех, чем у любой другой: она элегантная, яркая, с твердым характером, красивая и умная. Она также была очень капризна, но Мэри часто замечала: мужчины не считают это таким уж серьезным недостатком при условии, что капризы идут вкупе с красивым лицом и приличным приданым.
И все же, несмотря на все усилия мисс Бингли, все указывало на то, что она еще не добилась успеха. Мистер Райдер относился к ней с тем же добродушием, что и ко всем остальным. Он был неизменно обаятелен, охотно выступал в роли спутника, проводника или гостя. Он услужливо улыбался в ответ на ее мягкие высказывания и, казалось, не замечал ее резких фраз. Но он не проявлял никаких признаков более теплых чувств. Мэри заметила, что его, похоже, не интересует мнение этой девушки о соборе Святого Павла. Она знала, что так думать не слишком красиво, но невольно все равно ощутила, как ее охватило новое чувство – сильное чувство триумфа. Сегодня ее предпочли врагу, и это ее радовало. Это не ее презирали и игнорировали, а коварную мисс Бингли. Подобные суждения не вызвали бы восхищения, и Мэри подозревала, что ни один из великих мыслителей, которых она изучала, не одобрил бы такого… за исключением, пожалуй, Макиавелли, который прекрасно понял бы, почему, шагая по уже знакомым лондонским улицам, Мэри держала голову немного выше, чем обычно, и светилась от радости.
– 62 –
Следующим вечером мистер Хейворд пришел с визитом на Грейсчерч-стрит. Дело, отнявшее у него так много времени, в конце концов завершилось в его пользу, и он находился в приподнятом настроении.
