– Достаточно, дитя мое. Ты уже довольно долго радовала нас. Пускай другие юные леди успеют показать себя.
Мэри была поражена – настолько, что поначалу не знала, как поступить. Прошло несколько секунд прежде, чем она поняла. Мистер Беннет подошел, чтобы остановить ее и увести от рояля. Он протянул руку и ласково поманил к себе. Мэри растерянно заморгала. Мистер Беннет поманил ее вновь, на этот раз более настойчиво. Она подумала, что может потерять сознание, но вместо этого собрала ноты и последовала за ним, пробираясь сквозь толпу гостей и изо всех сил стараясь не попадаться никому на глаза.
В ту же минуту мисс Бингли вскочила, чтобы занять место у рояля. Вскоре комната вновь наполнилась переливами ее игры, такой же идеальной и блестящей, как и сама леди. Мистер Беннет проводил Мэри обратно до ее места, и она тяжело опустилась на стул. Она не могла встречаться с ним взглядом. Постояв рядом с ней минуту или больше, отец понял, что Мэри не собирается говорить, и, вздохнув, быстро пошел прочь. Ее лицо горело от стыда. Это видели все. Мать, Китти и Лидия. Ужасные сестры Бингли. И конечно, мистер Коллинз. Все они стали свидетелями ее жестокого и публичного позора. Они видели все. Когда некоторое время спустя Элизабет подошла и села рядом с ней, Мэри не обратила на нее внимания.
– Ну же, Мэри, не злись. Ты же не думала, что одна будешь играть этим вечером.
Голос ее звучал утешительно, и она протянула к ней руку, но Мэри, рассердившись, оттолкнула ее.
– Это все ты! Ты заставила отца меня остановить!
Теперь настала очередь Элизабет опускать глаза. Когда она наконец встретилась с сердитым и оскорбленным взглядом Мэри, стало ясно, что сестра решила признать вину. У нее хватило такта выглядеть немного смущенной, когда она подтвердила, что Мэри права.
– Прости, мой поступок был очень груб. Наш отец мог бы повести себя более тактично. – Элизабет снова протянула к сестре руку. – Это было для твоего же блага. Я не хотела, чтобы над тобой смеялись. Я действительно не хотела, чтобы ты пострадала.
Охваченная негодованием, Мэри сбросила ноты с колен. Страницы медленно полетели на пол и приземлились у ее ног.
– Как я могла не пострадать? Все это видели. Все. И не смей убеждать саму себя, что ты сделала это ради меня. Это ложь. Ты сделала это для себя – чтобы не смущаться перед людьми, на которых хочешь произвести хорошее впечатление. – Слезы выступили у нее на глазах. – Я не думала, что ты можешь быть такой жестокой, Лиззи.
Элизабет сидела очень тихо, на этот раз, казалось, ей нечего было возразить. Затем появилась Шарлотта и обняла Мэри за плечи, успокаивая, чтобы та не плакала, и протягивая ей носовой платок, чтобы вытереть лицо.
– Пойдем подышим свежим воздухом, – тихо сказала она, – только вдвоем.
Элизабет не попыталась ни остановить их, ни пойти с ними, а просто осталась на месте. Никто не заговорил с Мэри и Шарлоттой, пока они пробирались сквозь толпу. Подходя к двери, они миновали мистера Коллинза, который что-то громко вещал любому, кто соглашался ему внимать. Если бы ему посчастливилось уметь петь, уверял мистер Коллинз своих слушателей, то он с превеликим удовольствием порадовал бы публику своим видом.
– Ведь музыка – это очень невинное развлечение, вполне совместимое с профессией священника. – Кузен был в прекрасном настроении и не обратил никакого внимания на Мэри, когда та прошла мимо него, опираясь на руку Шарлотты.
Его безразличие стало для Мэри последним ударом. Она сочла, что это стало заслуженным наказанием за ее самонадеянность. Она не понимала, почему вообще позволила себе вообразить, будто достойна внимания хоть какого-то мужчины и сможет сделать что-то, чтобы его порадовать. В общем, она была должным образом наказана за свою глупость, оскорблена и унижена теми, кто должен был ее полюбить. И, несмотря на все, что ей пришлось пережить, даже теперь она занимала в мыслях мистера Коллинза не больше места, чем тогда, когда он впервые приехал в Лонгборн.
Когда они вышли на садовую террасу, Шарлотта усадила Мэри и заговорила с ней с той твердой добротой, с какой можно было бы обращаться к несчастному ребенку. Она убеждала Мэри, что очень немногие, кроме нее самой, заметили случившееся и никто и не подумал, будто вмешательство мистера Беннета вызвано чем-то иным, кроме отеческой заботы о том, чтобы она не слишком устала. Что же касается Лиззи, то та не желала причинить Мэри никакого вреда. Обе они заметили ее волнение ранее вечером, так что сестра просто была не в себе и действовала в пылу момента.
Однако Мэри была безутешна.
– Думаю, ты знаешь, что все это неправда, – ответила она. – Элизабет чувствовала, что я позорю ее, и если буду продолжать, то сделаю все еще хуже. Это было ее единственным побуждением. – Мэри сделала глубокий вдох, пытаясь справиться с волнением. – Она думала только о себе. Я всегда любила Элизабет сильнее других сестер. Я знала, что она не любит меня так, как любила когда-то, но до сегодняшнего вечера никогда бы не подумала, что она так сильно меня стыдится.
Шарлотта сжала ее руку.
– Сегодня вечером ей было стыдно за всех. И если я вообще ее знаю, а я полагаю, что знаю, то теперь ей будет стыдно и за себя тоже. Не принимай все слишком близко к сердцу. Сейчас ты немного успокоилась. Может, вернемся и посмотрим, не оставили ли нам Лидия и Китти мороженого?
Мэри в последний раз вытерла глаза, и девушки вернулись внутрь. Однако, несмотря ни на что, Мэри отказалась вернуться на прежнее место рядом с матерью. Ей было невыносимо видеть любопытство миссис Беннет, и она опустилась на стул в самом дальнем углу зала, где никто не мог ее заметить. Поначалу Шарлотта преданно оставалась рядом с ней, но в конце концов вернулась к прежней компании, пообещав регулярно навещать Мэри. В одиночестве Мэри слегка полегчало, и постепенно она успокоилась. Чтобы не возвращаться мыслями к моменту своего унижения, она заставила себя оглядеть собравшихся со своего укромного места. Если она не могла наслаждаться балом, то по крайней мере имела возможность наблюдать за тем, чем занимались другие. Мэри нашла это занятие до странности утешающим. Воображая, будто она выше тех чувств, которые управляли всеми остальными в Незерфилде, Мэри постепенно успокаивалась. В отрешенном настроении она наблюдала, как Джейн снова и снова танцевала с мистером Бингли, скромно отводя глаза от его восхищенных улыбок. Она пристально посмотрела на мисс Бингли, которая стояла так близко к мистеру Дарси, как только могла, при этом ее резкие черты лица, когда он того не видел, выражали страстное желание. Так вот как это бывает? Мэри отвернулась. Среди танцующих она смогла разглядеть Лидию и Китти в середине зала, их платья белели на фоне блестящей униформы партнеров, а когда Лидия обернулась, ее лицо отражало восторг.
Ободренная ощущением, что ее на самом деле здесь никто не замечает, Мэри поднялась со своего места и прошла немного дальше по затемненной части зала. Она видела мать, которая говорила без умолку с леди Лукас, в то время как та, склонив голову, покорно слушала. Заметила мистера Коллинза, который обреченно крутился вокруг Элизабет с настойчивостью, сводившей на нет все ее попытки избавиться от него. Только когда рядом с ней появилась Шарлотта, Лиззи наконец-то вырвалась из общества кузена. Сердце Мэри смягчилось, когда она увидела, как Шарлотта уводит мистера Коллинза, самоотверженно направляя его к столу с едой и болтая на ходу. Шарлотта сделала бы что угодно в стремлении помочь друзьям, даже когда они не заслуживали такого обращения, как в случае с Лиззи.
