Гарри откусил булочку с корицей, которую ему дала Мойра, еще тепленькую из печи. Сдобренная медом так, что у него заболели зубы. Мимо него прошел большой мужик с ярко-розовым кайтом и бордом под мышкой. Он положил все рядом с Гарри.
– Черт! Это, видимо, день искупления за прошлые грехи, – усмехнулся он и откинул назад длинные мокрые волосы с лица. – Лучше бы я дома, что ли, остался и разложил носки.
Он говорил как будто для Гарри. Тот спросил:
– День неудачный?
Здоровяк хрустнул шеей.
– Не-а. Не особо. Ветер стихает. Переменный типа, – сказал он, проведя рукой по воздуху. – То сильный, то слабый. Но слушай – это все равно ведь лучше, чем в офисе торчать, правильно?
Парень перевернул кайт и открыл клапан. Воздух со свистом начал выходить, и кайт обмяк до состояния розовой простыни.
Гарри смотрел, как парень начал его складывать.
– Этому сложно научиться? – спросил он.
Тот засмеялся и показал пальцем на батарею трейлеров рядом с водой.
– На обучении в школе тебе точно скажут, что это просто. Но я разумный человек, и говорю людям правду. Это вызов. Тебе нужно выходить на воду, оставаться на воде и во всем разобраться самостоятельно. В школах есть гидроциклы на всякий случай, рации и прочее, но факту тебе нужно научиться различать, что хочет ветер и быть твердым, когда все пойдет наперекосяк!
Он посмотрел на булочки с корицей.
– «Ривер Дэйз»? Ох, чувак, как мне нравятся их булочки с медом.
– Можешь взять одну, – предложил Гарри и пододвинул коробку к нему. – Я обе не съем.
Когда здоровяк начал протестовать, Гарри настоял. Он взял булочку своей большой клешней, и та как будто уменьшилась в размерах.
– Дорого, наверное, – осмелился Гарри.
Кайтер отщипнул кусочек булочки, засунул в рот и кивнул, пережевывая.
– Скажем так, на новехонькое оборудование, полный набор кайтов, расстроповку, трапецию и доску уйдет тысячи четыре-пять.
Гарри присмотрелся к нему. Было не похоже, что у него запросто могут оказаться четыре-пять тысяч долларов.
– Но можно достать поддержанное оборудование за бесценок. Кто-то из этих людей отдает иногда что-то даром в конце лета.
Гарри скептически посмотрел на него, и парень улыбнулся.
– Серьезно, чувак. Некоторые из этих людей просто не знают, куда потратить свои денежки. Поэтому нам нужна революция!
Он ударил кулаком в воздух. Гарри вспомнил Марти и побледнел, но здоровяк засмеялся.
– Шучу-шучу! Я слишком ленивый для такого. Кроме того, мне нужен только ветер.
Он тряхнул головой и убрал волосы с лица.
– И пиво, – сказал он. – Сейчас мне очень нужна банка пива.
Он вытер руки о траву, встал и взял одной рукой сложенный кайт. Протянул другую для кулачного приветствия.
– Спасибо, брат. Меня зовут Йоги, – сказал парень.
– Гарри, – ответил Гарри.
– Еще увидимся, Гарри.
Гарри посмотрел вдаль на воду, на песчаную косу, где лежали две дюжины воздушных змеев, и народ наматывал стропы на планку. Может быть, Мойра подумает, что он крут, если он станет кайтером, подумал Гарри, и провел пальцем по верхней губе.
Что Мойре казалось крутым, стало очевидно позднее в тот же день, на ее вечеринке. Гарри был одним из двенадцати гостей – все парни и еще одна девушка с очень кислой миной, которая вылупилась в свой телефон и ни с кем не разговаривала. Когда Мойра сказала, что ему понравятся ее друзья, она, наверное, подумала, что он любит каякеров – это такие мускулистые орущие громилы с длинными бородами, из-за которых Гарри себя чувствовал самым ущербным костлявым цыпленком.
Она была так добра к нему, но сейчас он видел, что добра она не только к нему, а ко многим парням. Она сновала туда-сюда, флиртовала с каждым, не уделяя никому избыточное внимание. Жарку на гриле она поручила самому большому парню по имени Хути, у которого где-то в Портленде был фургончик с фаст-фудом. Он выглядел так, будто мог поднять Мойру одной рукой, а другой переворачивать котлеты для бургеров. Точно альфа-самец. Другие толпились вокруг него, хвастались достижениями во время дневного катания на реке.
Ему показалось, что он снова попал в старшую школу, только теперь вместо игроков в американский футбол вокруг каякеры. Гарри никогда не умел вписаться в компашку брутальных мужиков. Вместо этого он после школы шел в мастерскую, чтобы не возвращаться в пустой дом. Мистер О’Брайен, старый сварливый учитель по трудам, показал ему, как пользоваться всеми инструментами – циркулярным станком, монтажной пилой, фуговальным, строгальным станком и фрезерной машиной. Никто до тридцати даже не знал, что такое фрезерная машина. Умение соединять брусья в ласточкин хвост – это точно не так круто, как разрезать бурные потоки пятого класса сложности
[10].
Гарри сидел в шерстяной рубашке дяди и грязных штанах и чувствовал себя Бильбо Бэггинсом, как тогда, когда того собирались сожрать тролли. Он сидел приунывший рядом с костром и потягивал пиво, размышляя, сколько займет поездка домой в Бизи Корнер по Сто сорок первому шоссе. Каким надо быть идиотом, чтобы подумать, что такая девушка, как Мойра, может им заинтересоваться. Она предложила ему старый велосипед, который оставила ее последняя соседка по комнате.
Мойра хихикала над чем-то, что сказал Хути. Гарри не хочет «перекантовываться» на диване, как она ему предложила в начале. Нельзя было не заметить, что за диван будет нехилая конкуренция. Гарри поднялся ушел в тень. Он немного побродил близ дома, а потом сел на старенький велик и уехал.
Когда Гарри ехал под горку к трейлеру дяди Гарольда, ветер сдувал его с нечеловеческой силой. Ему стало лучше и он понял, что быть в одиночестве не так уж и плохо. Иногда своя собственная компания лучше, чем плохая компания. И он рад, что выбрал ее. Пока еще не было четкого плана, не было работы, друзей. Но все в порядке. Откуда-то Гарри знал, что все будет хорошо. И завтра он пойдет навестить дядю в больнице.
Порывы ветра сносили велосипед. Гарри, который редко мог похвастаться, что сделал правильный выбор, почувствовал на миг дикое счастье и не знал, откуда оно взялось. Он посмотрел в небо над дорогой. Звездный пояс сиял в длинном коридоре, открывавшемся между деревьев. Он слышал, как скрипят и стонут сучья, когда ветер забирается в лес и набирает силу, продвигаясь по глубокому ущелью реки. Он думал о кайтах и белой пене волн на широкой глади зеленой реки. Он проехал двадцать километров и даже не устал.
Он слез с велосипеда у почтового ящика дяди Гарольда и пошел по разбитой дороге в направлении трейлера, запихивая в рот печенья из всякой всячины «Ривер Дейза» – последний горько-сладкий привкус этого дня, проведенного с Мойрой. В голове он составлял список хороших и плохих вещей, которые с ним произошли, и подумывал, записать все эти вещи в блокнот. Он прислонил велосипед к дереву, вскарабкался по лесенке, встал у двери и посмотрел на звезды, прежде чем залезть в кровать. Гарри не чувствовал, как чьи-то глаза смотрят на него в темноте. Наблюдают. Голодные глаза.
