Пару раз он доставал свой блокнот, но его расстраивали зарисовки из прошлой жизни. Он попытался утешить себя тем, что все еще мог рисовать сидя. Но эта мысль так его разозлила, что он бросил блокнот через всю комнату.
Джейк стал качаться, чтобы хоть чем-то занять время, и на удивление почувствовал себя лучше. Когда на улице распогодилось, он пробовал самостоятельно выходить из дома, когда родители уходили на работу. Каждый раз он уходил все дальше и дальше, становился сильнее, пока у него не стало получаться делать как минимум два круга по саду. Движение снимает напряжение.
Во время последнего осмотра в Портленде, его невролог сказал, что результаты потрясающие.
– Друг мой, ты совершенно здоров, – сказал доктор Ганхайм, сидя за компьютером и заправив руку за пояс своих чиносов.
Только я ногами не могу пользоваться, так и хотел ответить Джейк.
– Вопросы?
Джейк был рад, что попросил маму не идти с ним в процедурный кабинет. Стесняться он не собирался, а сам доктор Ганхайм даже не удивился его вопросу. Почему восемнадцатилетний парень не будет думать о своем члене? К сожалению, у доктора Ганхайма не было точного ответа на этот вопрос.
– Весьма вероятно, что половая функция сохранится в какой-то степени, нужно подождать и посмотреть. Я запишу тебя к урологу через пару месяцев. Ты все еще на этапе исцеления, Джейк. Не забывай про терпение.
Терпение? Доктор Ганхайм – хороший врач, но в такие моменты хотелось треснуть ему чем-нибудь по башке.
Теперь его собственная башка болела и пульсировала. Он посмотрел в сад, туда, откуда начинался лес. Зеленый оттенок сумерек поглотил солнце. Венера ярко сияла на фоне первых блеклых звезд. Вечерний бриз подул с холма, принося с собой запах сосен. Взгляд Джейка переместился дальше. Он увидел перевернутую коляску. Рядом с ней человека, невысокую женщину в комбинезоне, на вид старше его матери. Она наклонилась и смотрела на него. Она выглядела взволнованной, но вздохнула с облегчением. Она напомнила Джейку о Чейни, когда тот принес ему черепаху в зубах – с нахмуренными от любопытства и озабоченности бровями, не понимая, что это за штука такая. Джейк почти рассмеялся, когда вспомнил этот инцидент. Женщина нахмурилась.
– Господи ты боже мой, пацан! Какого хрена ты тут делать собирался? Убиться хотел?
5
Общение запахами
Пчелы из разных колоний узнают своих сожителей по улью по характерному запаху, и даже если на пасеке тысяча ульев любая пчела тут же сможет определить чужака; как и мама-овца в отаре может при помощи того же чувства даже самой темной ночью найти своего ягненка.
«Лангстрот об улье и медоносной пчеле,
руководство для пчеловода» 1878 года
Когда колония медоносной пчелы ощущает какое-то беспокойство или тревожность, даже если это незначительная мелочь, например, когда пасечник открывает улей, чтобы посмотреть сотовые рамки или определить вид пыльцы, то первым инстинктом пчел будет поделиться информацией друг с другом. Несколько сторожевых пчел отправятся на разведку, но большинство сразу же припадает брюшком к земле, обнажая таким образом железу Насонова, и начинает обмахивать крыльями, распространяя секрет матки по всему улью, как вентилятор. Таким образом все обитатели получают успокаивающее сообщение, что все в порядке.
У Алисы в этот момент, наоборот, не было дружеского плеча, на которое можно было бы опереться в момент нужды. Она даже легонько никого не царапала на машине со времен старшей школы. Но сейчас она быстро скумекала, что кричать нет никакого смысла, особенно учитывая обстоятельства – она нанесла гипотетические увечья несовершеннолетнему ребенку на коляске. Уставившись на мальчишку, она заговорила тихим голосом:
– Парень, ты в порядке? Ты… можешь сесть?
Парень не ответил и продолжал улыбаться. Что-то здесь не так. Он умственно отсталый? Или это что – церебральный паралич? Вот же черт! Алиса стала рыться в карманах в поисках телефона.
– Позвоню в 911, – прошептала она себе под нос.
Тут парень перестал улыбаться, поднял руку.
– Нет, не надо. Я… я в порядке. Дайте полежать минуту. Перевести дух.
Он странно разговаривал, но в остальном казался невредимым, Алиса поняла, что нависла над ним слишком близко. Она сделала шаг назад. Что он, блин, делал тут в такой темноте? Алиса оглянулась вокруг, на сгущающиеся сумерки… никого.
– Ты тут один? – спросила она.
Мальчик кивнул.
Чувство вины и стыда накрыли ее с головой, как наркотик. Она покрутила головой – направо вдоль дороги, налево, – вокруг темнота и тишина. Она кинулась к своему пикапу, заглушила двигатель и включила аварийку. Когда она вернулась к мальчишке, он продолжал лежать. Алиса плюхнулась на землю, сложила ноги крест на крест и смотрела, как поднимается и опускается его грудная клетка.
– Молодец, дыши глубоко. Посидим тут немного, – предложила она.
Сумерки опускались все ниже, становилось темнее. Перекосившиеся фары пикапа отбрасывали два пучка света на деревья в саду. Она видела, как в лучах их света мечутся из стороны в сторону пчелы. Аварийка тикала, как нервный кухонный таймер, и сердце Алисы билось в том же ритме. Парень смотрел в небо.
– Сейчас вернусь, – сказала она. Пошла обратно к пикапу, взяла бутылку с водой и посмотрела на раскиданные ульи на заднем сиденье машины и в канаве. Тысячи пчел сидели на седушке и порхали крылышками, распространяя секрет своей семьи. Приподняв брюшко и обнажив железы Насонова, они распространяли феромон, который позволит им найти свою матку. Полный кавардак. И ему придется подождать.
Она вернулась к парню и протянула бутылку.
– Пить не хочешь?
Он покачал головой, и Алиса снова присела рядом с ним.
– Ты ранен? – спросила она и потом поморщилась. Он же колясочник, прости Господи. – Где-нибудь болит?
Мальчишка снова покачал головой. Что за волосы! Клювоподобный нос выступал на бледном лице. Джинсы в обтяжку под армейские бутсы. Как инопланетянин, честное слово, будто с неба что ли свалился в округ Худ Ривер.
– Головой не ударился?
– Не сильно. Она вроде… отскочила, когда я упал.
Алиса поняла, что у нее перехватило дыхание, и она выдохнула.
– Как тебя зовут?
– Джейк.
– Джейк. Я Алиса. Алиса Хольцман.
Потом он посмотрел ей в глаза и кивнул. Алиса немного расслабилась. Она учуяла запах холодной воды из оросительного канала и обрадовалась, что парень туда не отлетел. Галька впивалась в тело через комбинезон. В угасающем свете бледное лицо мальчика с безумной прической светилось. Алиса посмотрела на часы.
