А потом получил клинок между рёбер. Отравленный клинок, сосущий магию.
Как бы иначе Вильям смог его победить?
Пусть теперь получает огонь — и даже это для него слишком хорошо. Это чистая смерть, а он, Сильвен, страдал — они мучали его долго, годы. Да что там годы! Века. И мучают до сих пор. Они построили дворец в его костях, эти ничтожества, эти людишки!
Но теперь они ответят за всё.
Сильвен никогда ещё не чувствовал себя таким могущественным, таким… непобедимым. Он больше никого не приблизит к себе — тогда он точно не получит удар в спину. Он — это мощь! Ветер в его крыльях — Сильвен видел, их тень застилала город. Его город. Если он пожелает, эта тень закроет всю страну. Он… свободный? Ха, свобода! Да сильнее его нет никого, и только это важно. Все, абсолютно все подчинятся ему, а этот город будет пылать, потому что так Сильвену хочется.
А потом, когда он сядет на трон!..
Минуточку. Кто сядет на трон?
Он, конечно. Ведь никто не посмеет оспорить его право — и трон принадлежит ему, всегда принадлежал, с рождения. Он будет править, и его слово…
Стоп.
«Править? — изумился Сильвен. — Кто? Я?»
Конечно, потому что нет никого сильнее…
И тут Сильвен представил себя на троне.
Это действительно оказалось смешно. Да что там, смешно! Это было до слёз забавно.
Только тогда Сильвен ясно понял, что висит над городом в змеином обличье и… Какого чёрта?
— Да не хочу я править! — заявил он, опускаясь на землю, горячую, присыпанную пеплом, как снегом. — Не хочу и не буду.
Черноволосый, черноглазый Вильям стоял на коленях — и это правильно — совсем рядом. В его руках сверкал кинжал, это было ожидаемо. Конечно, же отравленный. Сильвен вдруг отчётливо почувствовал лезвие у себя в теле.
Сморгнул слёзы и выдохнул на дракко:
— Это не Вильям, это мой друг, и я его люблю.
Вильям тоже назывался его другом. Тоже говорил, что любит, а потом…
— Вот и дуй за своим Вильямом. А меня оставь в покое!
Чтобы Сильвен снова стал слабым, сомневающимся, чтобы его засасывала огненная бездна отчаяния, уныния, тоски, чтобы…
— Зато это точно буду я. Пшёл вон из моей головы!
Сильвен снова моргнул. Тиски вокруг груди исчезли, дышать стало легче, и, хоть в голове всё ещё гудело, это уже было привычно, нормально.
Дракон изумлённо огляделся.
Над городом нависли тяжёлые чёрные тучи, то и дело озаряющиеся вспышками молний. Вместо дождя падал пепел, а вокруг, казалось, даже земля пылала.
— Ого! — прошептал Сильвен, встречаясь взглядом с невредимой и такой же ошеломлённой Лианой. Её обнимал Роберт, весь измазанный сажей. Сильвен посмотрел на догорающие кусты роз — точнее, то, что от них осталось. — Это… что, всё я?
Где-то за стеной пламени что-то кричали маги и гвардейцы. А вот драконы — все, кроме Лианы, в змеином обличье — глядели на Сильвена молча. Они не шевелились.
— Я опять сжёг этот чёртов сад, да? — выдохнул Силь. — Роб, честное слово, я не хотел!
Король посмотрел на него как-то странно и жену в объятиях сжал так, словно боялся, что стоит отпустить — и она исчезнет.
Сильвен снова растерянно огляделся.
— Нет, это всё драматично, конечно, но… Хватит, — добавил он на дракко.
Огонь тут же угас. А тучи без всякого ветра принялись расползаться, и это было по-своему чудесно — но куда чудеснее оказался первый пробившийся сквозь них солнечный луч. Он высветил прозрачную фигуру рядом с Сильвеном — невысокого рыжего юноши, которого язык бы не повернулся назвать человеком. Слишком острые у него были скулы и длинные, звериные уши, а ещё чёрная чешуя и чёрные же глаза. На Сильвена он похож был, как брат.
Юноша печально покачал головой. И растаял, точно дым — которого вокруг хватало.
— О-бал-деть, — выдохнула Лиана, разрывая тишину. — Это что… Это был Дастис? Тот самый древний…
— Надеюсь, он свалил вслед за своим Вильямом, — хмыкнул Силь. А про себя добавил: «И задаст ему на том свете жару!»
— Похоже на то… Эй, Роб, ты чего? Роб!
Королеву с королём уже окружили гвардейцы и маги. Драконы тоже сбрасывали оцепенение, несомненно, магические: кто-то разминал крылья, кто-то озирался, кто-то переминался с лапы на лапу. Сильвен нашёл взглядом Эсвена и показал кулак. Потом опустился на землю — сил не было, голова кружилась.
Покушение на короля, конечно, карается казнью.
Но сначала Сильвена помучают.
Глава 18
Мучения начались с колыбельной.
Что это именно колыбельная, Сильвен сразу не понял: решил, что в соседней камере кого-то пытают. Потом — пытки продолжались и наверняка перешли в фазу «дача показаний» — дракон решил, что кровать слишком мягкая для тюрьмы. А ещё эта знакомая приятная гладкость — это золото. Стоило пошевелиться, оно звякнуло. «Королевские тюремщики додумались до золотых цепей?» — опешил Сильвен и открыл глаза.
В густом вечернем сумраке сверкали драгоценности — на полу. В единственном окне то и дело мелькали фонари, их отсветы плясали на ничем не украшенных стенах. Стол в углу был пуст, дверца встроенного шкафа покосилась. Давно нужно было её починить…
Никакая это была, конечно, не камера — его собственная спальня во дворце. И его же узкая, но удобная (как же он, оказывается, по ней скучал!) койка. Кто-то заботливо надел на Сильвена браслеты и ожерелья… Странно, дракон их раньше не видел. Красивые — алмазы так и цепляли взгляд. А ещё сапфиры, изумруды, рубины, и, естественно, жемчуга. Звенья цепей были так богато ими украшены, аж в глазах рябило.
А пытки — это на колченогом стуле рядом сидела Лиана и самозабвенно выла.
— Заткнись, ради всего святого! — прохрипел Сильвен, закрывая глаза.
— О, ты уже очнулся? — Лиана потянулась за кувшином на прикроватном столике. — Молочка?
— Виски.
Лиана хмыкнула и наклонилась.
— Да вы с Робом просто мысли друг друга читаете. Держи. — Она протянула бутылку с маркой Карвеста. Считалось, что нигде не делают виски лучше, чем там. Стоить такая бутылка могла как раньше целый дракон.
Лиана тем временем поинтересовалась:
— Тебе бокал найти или… А, ну да. Ты так.
Сильвен выдул на-гора полбутылки и облизнулся. В голове прояснилось. Мда, а люди, говорят, от этого пьянеют…
— Что ты выла? — спросил он, ставя бутылку на пол и снова осматриваясь.
Кажется, с его отъезда эта комната не изменилась. Любопытно. Должны же были обыскать. Надо проверить тайники — под кроватью и у стола. А ещё в полу и под потолком. Но только когда королева уйдёт.
