Девочка вырвалась у нее из рук.
— Я уже прыгала из окон, и я не собираюсь ждать полицию! — воскликнула она. — Лучше сдохну, но не позволю им снова касаться меня своими скользкими лапами!
— Я не хочу звать полицию. — Инес опустилась в кресло и прижала ладонь ко лбу. — Но она скоро появится здесь из-за этого доктора. Даже если ты убежишь, тебя найдут. — Она опустила руку на подлокотник и посмотрела на меня влажными глазами. — Мне так жаль, Жанна. Простите меня за Эффи, за все… — Она заговорила тише. — Я пошла сразу к вам, мне показалось, что мать должна узнать первой, но многие пошли бы к Эмори…
Я не обращала внимания на волнение, на звон в ушах и на уличный шум. Я слушала рваное дыхание дочери. Никогда раньше я не слышала ничего подобного. На этот раз сердце действительно сдавало. Я потеряла последний год ее жизни, а эта странная девушка вернула ее мне, рискуя собственной жизнью. Мне не было дела до ее преступлений.
Эта девочка и моя дочь были как-то связаны. Я вдруг подумала, что могу спасти одну, спася другую.
Комната снова приобрела четкие очертания. Я посмотрела на Инес. Выражение боли на ее лице раздражало — она явно преувеличивала свои страдания.
— Буду очень благодарна, если вы отправите служанку за Эмори и останетесь с Эффи. — Говоря это, я не знала, смогу ли оставить дочь. Эффи пока не увидела меня. Она не знала, что я рядом. И я точно не хотела, чтобы она увидела рядом с собой Инес.
Инес быстро подошла к постели и успокаивающе положила руку мне на ладонь.
— Куда вы? — спросила она.
Я посмотрела на девочку у окна:
— Я знаю, где можно тебя спрятать, если ты хочешь.
— А зачем это вам мне помогать? — подозрительно спросила она.
— Я перед тобой в долгу.
— Это за что?
— Ты вернула мне дочь.
— А что ж вы сами ее не забрали?
— Я не знала, где она.
Девочка не поверила:
— Что-то не похоже. Но я не стану выспрашивать вашу историю, если вы не станете выспрашивать мою.
— Договорились. — Я посмотрела на Инес, которая так и не убрала свою теплую руку. — Не представляю, как сюда попала моя дочь, но мне нет до этого дела. Перед вами я тоже в долгу. Я вернусь, как только смогу, но обещайте не оставлять ее ни на мгновение.
— Обещаю.
— Если она очнется, скажите, что я очень скоро вернусь и ей не о чем волноваться.
— Конечно, — серьезно кивнула Инес и взяла Эффи за руку. — Я никуда не уйду до вашего возвращения.
Я неохотно отошла от постели.
— Пошли, надо спешить, — сказала я девочке.
Она замялась, оторвала от губ еще кусочек кожи.
— А вы ей скажете, что я попрощалась?
— Конечно.
В дверях она задержалась и спросила у Инес:
— Сюда приходила девушка по имени Эдна Крейг?
— Нет. — Инес покачала головой. — Я не слышала этого имени.
— Хорошо. — Она последний раз посмотрела на Эффи и вышла.
Я тоже оглянулась. Уходить от Эффи было мучительно, но взгляд девочки заставлял меня двигаться вперед. В какой бы отчаянной ситуации она ни оказалась, надежда еще не умерла.
32
Мэйбл
Выходило, что мне предстоит второй раз за день проехаться на машине. Такси оказалось совсем не таким шикарным, как машина мистера Айдлмана, но я была благодарна уже за крышу, которая не давала ветру и солнцу добраться до меня. Я так ничего и не поела, и мне начало казаться, что я словно под водой: все вокруг туманилось.
Я узнала доктора в то мгновение, как он вошел в комнату. Конечно, я могла бы убежать, спрятать лицо, спрятаться за дверью, но тело подвело меня. Может быть, виноваты блуждания по лесу без еды или годы иссушающего меня горя, но мне вдруг показалось, что выпрыгнуть из окна и покончить со всем сразу гораздо проще, чем бежать.
Теперь мы еле ползли среди кучи автомобилей. В любое мгновение могла явиться полиция и вытащить меня наружу. Я не доверяла этой женщине, которая звала себя матерью Эффи. Фамилия Эффи была Ротман, и, похоже, эта миссис Тилдон все-таки решила отвезти меня в полицию. Не нравились мне богатые и роскошные. Вот только… На ней не было перчаток, а руки сплошь покрывали шрамы. Шрамы на руках есть только у тех, кто работает.
Прижавшись к дверце, я нащупала ручку, раздумывая, не выпрыгнуть ли мне на дорогу. Я бы это сделала, но тут женщина сдернула с себя шляпу и надела ее на меня, так, чтобы скрыть мое лицо.
— Поможет? — спросила она, глядя прямо перед собой.
Я съежилась и стала смотреть в окно, решив, что выбора у меня нет, так что придется довериться.
Такси медленно свернуло налево, и дома кончились. Огромные деревья раскинули над дорогой ветки, как дружеские руки. Только когда мы миновали ворота Дома милосердия, я поняла, куда мы попали. Я в ужасе подалась вперед, но автомобиль поехал дальше, и ворота остались позади.
Довольно скоро миссис Тилдон постучала по переднему сиденью:
— Высадите нас здесь.
Шофер свернул с дороги, остановился и помог миссис Тилдон выйти.
— Но тут ведь ничего нет, мэм, — заметил он, протягивая мне руку. Не воспользовавшись его помощью, я выбралась из машины сама.
— Благодарю, все в порядке. — Миссис Тилдон запустила руку в блестящую сумочку, вытащила банкноту и протянула шоферу. Он коснулся своей шляпы, поблагодарил миссис Тилдон и вернулся в машину.
Когда автомобиль уехал, миссис Тилдон посмотрела в сторону леса. Губы она поджала, лицо стало бледным и решительным.
— Сюда, — сказала она и свернула с дороги прямо на блестящий ковер сосновых иголок.
Я пошла за ней. Постепенно страх сменился любопытством. Мы поднялись на холм, и я увидела яркие фургоны и гладких коней.
Миссис Тилдон сняла с меня свою шляпу и снова надела ее на себя.
— Ты получаешь награду в одну тысячу долларов за возвращение моей дочери и препоручишь ее этим людям.
— Почему?! — завопила я. Одна тысяча долларов — это же куча денег!
— Деньги тебе не помогут, если до тебя доберется полиция. Я уверена, что врач их уже уведомил. Думаю, что ты не сможешь сесть ни на один поезд, да и такси довезет тебя только до участка. В одиночку ты не справишься. Если эти люди захотят, ты сможешь спрятаться среди них. Только не рассказывай им, что совершила преступление.
— А тогда почему нужно прятаться?
Она сжала губы и задумалась:
— Что-нибудь придумаю. Дорогу осилит идущий. Идем.
От побуревшей мятой травы поднимался жар. Мы шли по полю навстречу крепкой женщине. Она с опасением поглядывала на нас и гладила серого в яблоках коня.
