— Она была хорошая. — Эффи посмотрела в потолок.
— Да. — Я очень устала и не хотела больше думать о прошлом. — Давай поспим.
Эффи покачала головой. Губы ее шевелились, будто она шептала что-то стенам.
— Ну как хочешь. — Я отвернулась к окну. — У меня уже нет сил.
Я еще долго лежала, гладя в окно. Край выбитого стекла походил на крошечные прозрачные горы. Еще не совсем стемнело, и я видела ярко-розовый шиповник снаружи. Может быть, поэтому я почувствовала мамин запах?
Сестры говорили, что после исповеди становится легче. Кажется, они не совсем лгали, потому что, закрыв наконец глаза, я почувствовала, будто ничего не вешу. Во сне мама сорвала розу и, просунув руку через окно, вставила ее мне в волосы.
29
Эффи
Я чувствовала, что рядом лежит сестра. Протянув руку, я ощутила ее теплую крепкую спину и хотела позвать по имени, но давление в груди не позволяло словам вырваться из горла. Я села. Лунный свет мерцал перед глазами, как вода под лучами солнца. Я была не дома. Мне хотелось спросить Луэллу, где мы, но я смогла только ткнуть ее в спину.
— Что такое? — Она спрыгнула с кровати, ударилась ногой об пол, выругалась хриплым со сна голосом.
Только тут я поняла, что это не моя сестра, и сразу с болезненной ясностью вспомнила все.
Мэйбл потрясла меня за плечи:
— Ты можешь дышать? Что случилось? Ты жуткого цвета. Скажи что-нибудь.
Я упала на спину, и она снова выругалась:
— Черт возьми! Даже фонарь не нашла. Я пойду за помощью. Там хоть луна светит. Увижу тропинку. Только не смей умирать, ясно?
Она поправила подушку у меня под головой:
— Это все дом. Чертов дом! Нельзя было приводить тебя сюда. Пойду к тому фермеру, он ближе всех. Покажем тебя врачу.
Я покачала головой, и она наклонилась ко мне:
— Нет? Хотя ты права. Доктор не захочет тебя перевозить. Задаст слишком много вопросов. Тебе надо домой. У твоих родителей вообще есть крыша над головой или они тебя обратно отошлют в Дом милосердия? Почему ты мне вообще ничего о себе не рассказала? Где ты живешь? Куда тебя девать? — резко спрашивала она.
— Болтон-роуд, — кое-как прошептала я, сжимая ее руку.
— Дом милосердия тебе не дом, Эффи, — грустно сказала она.
Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на каждом вдохе. Воздух убегал из легких, как волна от берега. Я не помнила, спала ли я, но вдруг услышала щебет ранних птиц. Зуек. Пять очков. Когда я открыла глаза, потолок над головой пошел складками. Кажется, меня оставили одну. Я ничего не слышала, кроме птиц, да время от времени у дома стрекотал кузнечик. Но, когда в разбитое окно проник свет, я тут же увидела животных Апокалипсиса, рассевшихся по углам комнаты. Они молча ждали, сложив крылья, как не умеющие летать птенцы. Лев положил голову на лапы, орел задрал клюв, бык бил копытом в пол. Все они таращились на меня черными глазами. Только у человека глаза были синие — глаза моего отца. Пока я смотрела на него, он встал на колени и расправил крылья. Свет, источаемый ими, омыл меня, как чистая вода. Все это казалось знакомым и в то же время неправильным. Я закрыла глаза и напряглась. Я не собиралась уходить без сестры.
Очнувшись, я обнаружила, что меня несет на руках крупный мужчина с белой бородой и добрыми глазами. Моя голова лежала у него на плече. Я слышала шаги, тяжелое дыхание, шуршание листьев.
— Держись, маленькая леди. Мы почти на месте, сказал он.
Когда я снова открыла глаза, оказалось, что я лежу на чем-то мягком, а надо мной нависает что-то блестящее.
— Я поеду сзади, с ней. — Я увидела Мэйбл и почувствовала, как она подняла мою голову и пристроила себе на бедро. В улыбке блеснули ее кривые зубки. — Видишь, надо было просто вынести тебя из этого чертова дома. Ты все еще белая, как простыня, но на мертвую уже не похожа.
Губы ее продолжали шевелиться, но из-за скрипа колес я ничего не слышала. Мимо пролетали деревья, и солнечные лучи касались моих щек. Снова раздались голоса, потом меня подняли и переложили на что-то гладкое и прохладное.
— Водителя зовут Джозеф Айдлман, — сказала Мэйбл. — Он на этой красивой машине отвезет тебя в город. Я отдала ему свою хижину, так что не смей больше ничего ему давать, слышишь?
Ее слова помогли мне прийти в себя. Она хотела меня бросить! Из моего горла вырвался стон. Она была мне нужна! Без я нее я была никем — человеком без прошлого, немой.
— А ну не расстраивайся! — Она посмотрела на меня смущенно. — Все будет хорошо. Фермер молодчина: не задал ни единого вопроса. Никто нас не ищет, так что не бойся.
Я нашла в себе силы схватить ее за руку, но она закричала:
— Брось! Я тебе не нужна! Это ты первой убежала! — Она нахмурилась. — Погоди минутку.
Мэйбл исчезла, потом вернулась, шлепнула себя по ноге:
— Ладно, ты победила. Мистер Айдлман все равно тебя без меня никуда не повезет. Кажется, он не верит, что ты не умрешь и он не останется с трупом. Я поеду впереди. Тебе же все равно? Я никогда еще не ездила в таких шикарных автомобилях и вряд ли когда поеду, так что сделаю все как положено.
Хлопнула дверца, потом другая. Послышался шорох, рев, и я ощутила скорость. Я то и дело засыпала. В следующий раз я проснулась, когда мы остановились заправиться. Запах бензина и резины напомнил мне о папе. Когда мы снова поехали, было уже совсем жарко, и ветер кусал щеки. Я не понимала, куда еду, и ощущала страх неизвестности. Что, если все совсем не так, как я помню? Я прижалась лицом к кожаному сиденью и снова заснула.
30
Мэйбл
Возвращение в город меня пугало, и сверкающая красная машина ничуть не сделала его приятнее. На каждом перекрестке мне мерещился полицейский, поджидающий меня и постукивающий палкой по ладони. Скорее всего, он будет жирный, одышливый, с коротким носом и редеющими волосами. Мне казалось, что все они были одинаковые и все охотились за мной.
Мистера Айдлмана я никак не могла понять. Ни разу он не оторвал взгляда от дороги и не произнес ни слова. Впрочем, это и неудивительно, учитывая дикий рев двигателя. Я поглядывала назад, на Эффи, которая лежала, уткнувшись лицом в сиденье. В своем льняном платье она казалась крошечной. Я рассказала фермеру и мистеру Айдлману, где моя хижина, и сказала, что они могут что-нибудь за нее выручить. Я не собиралась возвращаться и не предупредила их, что хижина проклята. Они должны сами это понять. Ничто не дается бесплатно.
Только когда машина затормозила, я позволила себе подумать об Эдне. Мы встали перед великолепным зданием с высокими окнами и башенками. Я совсем не походила на человека, который в таком живет.
Мистер Айдлман обошел автомобиль и открыл мне дверь. Помог выбраться. От скорости, ветра и солнца меня тошнило.
