— Давай не будем портить прогулку исследованиями наших со Строевым родственных связей! — потребовала она. Рома передернул плечами. Нет так нет, просто к слову пришлось. Найдется и более интересная тема.
— Как дела с Карпоносом? — брякнул он ровно то, о чем говорить вообще не хотел. Да, пожалуй, забыть о существовании Олежека было сейчас самым большим Роминым желанием. С другой стороны, требовалось знать силы врага и его намерения. Иначе, наугад, не победить.
Теперь Катя передернула плечами. Но на лице ее, к счастью, появилась не горечь, а раздражение.
— Он с вечера пятницы и до самого понедельника всегда занят, — пояснила она и нажала кнопку домофона. Рома немедля пролез между ней и металлической дверью и открыл последнюю: это правило отец вдолбил ему намертво. Катя улыбнулась. — Свадьбы, юбилеи — он становится все популярнее. Ну и КВН, конечно, отнимает много сил.
— Не до свиданий, — подытожил Рома, понимая, что говорит жестокие вещи, но не в силах удержаться от них. Сколько еще Катюха собиралась терпеть этого свина? Чем он так ее приворожил? И что сделать Роме, чтобы она наконец поняла, что он ее попросту не стоит?
— Ром! — предупреждающе проговорила Катя.
— Тоже не та тема? — понимающе поднял он руки вместе с клюшкой. — Ок. Озвучь тогда разрешенный список, что ли, чтобы я каждый раз не лез под кожу.
Катя посмотрела на него и вздохнула.
— Извини, — покаянно произнесла она. — Просто утро сегодня чудесное, не хочется портить его всякими неприятностями. Давай о тебе поговорим: с удовольствием послушаю пару каких-нибудь интересных историй.
Интересных историй на уме у Ромы не было. Было другое.
— То есть я — приятность? — весьма провокационно поинтересовался он, но Катя даже не смутилась. Наоборот, улыбнулась светло и простодушно и кивнула.
— Ну конечно, приятность, Ром! Абсолютная замечательнейшая приятность! И не смей со мной спорить!
Спорить Рома не собирался. Напротив, с удовольствием воспользовался бы столь благоприятной для себя ситуацией, если бы Катюха не сказала эти фразы столь обыденно дружественным тоном, что Роме в нем явно ничего не светило. Нужно было ждать.
Солнце уже нехотя вставало, освещая дворы, а к окончанию шнуровки коньков и вовсе залило корт вполне себе весенними лучами. На улице почти никого не было, разве что совсем редкий прохожий, позевывая, с удивлением смотрел на двух ненормальных, шурующих клюшками в такую несусветную рань.
Катюха, как Рома и предполагал, взялась за дело весьма рьяно. Он едва успел объяснить ей, как держать клюшку, как она тут же попыталась отнять у него шайбу, выцарапывая ее с таким усердием, что даже чуть высунула язык. Рома усмехался, легко отбивая ее неумелые атаки, и боролся со всевозрастающим желанием схватить ее, такую упрямую и разгоряченную, в объятия, развернуть к себе разрумянившееся лицо, накрыть губами ее губы вместе с озорным язычком — и чтобы она забыла и о шайбе, и о хоккее, и о Карпоносе, и ответила ему с той же страстью, что сражалась, и…
— Да! — возликовала Катюха, заполучив наконец эту злосчастную шайбу, и бросилась к воротам, чтобы оформить свой первый в жизни гол. Рома не стал ее перехватывать: зачем отнимать у Катюхи эту радость? Но вот коньки ее подвели: острый зубец в самый неподходящий момент зацепился за лед — и Катюха, проехавшись на животе пару метров, прилетела лбом аккурат в штангу.
Рома рванул к ней.
— Жива?
Но Катюха словно и не заметила падения. Вскочила на ноги и победно толкнула оказавшуюся под ней шайбу в ворота. Вскинула довольно клюшку, но снова не рассчитала. Нога у нее поехала, Катюха неловко выгнулась — и Рома подхватил ее под спину, помогая вернуть равновесие. Катя выдохнула и счастливо рассмеялась.
— Как же это сложно, Ромка! — заявила она, схватившись за его вторую руку и сияя глазами. — И как весело!
— Весело, — согласился он, не в силах отвести от нее взгляд. Ну же, Катюха, разве сама не чувствуешь, как нам хорошо вместе? Без всяких Карпоносов, без бильярдов и «Пурмарили»? Без издевательств над собой и без слез из-за новой неудачи? Я же вижу, что ты сейчас счастлива! Как заставить тебя увидеть это же самое? И понять? — Хорош? Или продолжим?
— Конечно, продолжим! — с забавным возмущением заявила Катюха и красиво, фигурно, змейкой отъехала от него. Выудила из ворот шайбу и прикрыла ее крюком. — Теперь ты попробуй отними!
Тут уже и у Ромы пробудился азарт. Но невозможно, в самом деле, оставаться равнодушным к Катюхиному пылу. Он пытался еще как-то осторожничать, сдерживать темп, но Катюха снова и снова кидалась в нападение — и с такой улыбкой, с таким искушающим лукавством, с таким желанием снова одолеть умелого хоккеиста Давыдова, что Рома отпустил себя. Отбирал, обводил, забивал — красовался по полной и не чувствовал под восхищенным Катюхиным взглядом и капли стыда. Не было ему стыдно за ее и свою радость, сколько бы ни напоминала упрямая совесть о том, что Катюха встречается с другим и вроде как бы даже влюблена в него. На все было наплевать, кроме этих горящих глаз, горящих щек и горящего льда, который странно что не плавился от их обоюдного с Катюхой жара.
— Шестнадцать — один, Сорокина! — самодовольно сообщил Рома, когда до девяти часов оставалось двадцать минут и стоило уже начинать собираться домой. Однако Катюха в ту же секунду каким-от обманным движением выхватила у него шайбу и бросилась к воротам. Рома, прижав к боку клюшку, зааплодировал ее настойчивости, и лед на этот раз не подвел. Легкий замах, удар — и вот Катюха уже прыгала на своих фигурках, как будто выиграла кубок Стенли.
— Шестнадцать — два, Давыдов! — звонко подытожила она. — Скажи, я хорошая ученица!
— Самая лучшая! — без секунды сомнений ответил Рома и, скинув краги, протянул Катюхе руку, чтобы обменяться с противником традиционным рукопожатием. Катя с улыбкой вложила в его руку свою, и Рома, не выпуская, притянул ее к себе. Вгляделся внимательно в голубые глаза, чувствуя, как перехватывает от ее близости горло. — Два бездарных года, Сорокина, а ведь давно мог научить тебя хоккею, — хрипловато выговорил он. Глупость, конечно, брякнул, но Катя, не отводя глаз, только как-то завороженно кивнула и сильнее сжала его пальцы. Разум начал предавать.
— Ты сумасшедший, Ромка, — вдруг прошептала Катюха. Он рвано выдохнул и коснулся ее щеки.
— Кать…
От резкого звонка телефона они вздрогнули оба. Завертели головами, ничего не понимая и пытаясь сообразить, откуда раздается мелодия и что с ней вообще делать.
Катя расчухалась первой.
— Строев, наверное, не может дождаться, чтобы наследника мне спихнуть, — наполовину раздраженно, наполовину виновато предположила она и указала на брошенную у бортика сумку для коньков. Рома выдавил старательно беззаботную улыбку и дунул Катюхе в лоб, разметая челку.
— В следующий раз бери наследника с собой, я найду ему занятие, — предложил он, и Катя, в первую секунду вскинув брови от удивления, следом искренне заулыбалась.
