Рома вон на себе испытал последствия этой протекции.
Куда сложнее было заставить себя устроить весь этот спектакль, да еще отыграть его так, чтобы Карпонос не прочухал подставу. Потому что второго шанса не будет, а облажаться перед Катюхой совсем не хотелось. Да и в должниках Рома уже засиделся.
Для достоверного эффекта пришлось потратиться на банку джина с тоником, потому как, на Ромин взгляд, ни один нормальный человек в трезвом уме не станет выставлять себя таким придурком, каким предстояло выставить ему. Вот же подвела его Сорокина под монастырь, поклон ей земной! И отец теперь на него косо смотрит, и Строев, ведущий матан, все время язвы на его счет отпускает, а теперь Рома и вовсе зарывался. И не скажешь теперь, где этот год был бы хуже: здесь ли, в армии ли. Но если летом не удастся перевестись, Рома будет поступать на первый курс. Учиться под началом благодетеля Строева он больше не станет.
Где и когда найти Карпоноса, подсказала Катюха. Лицо у нее при этом снова горело огнем, и глаза были виноватые-превиноватые, и сама она как будто порывалась взять свою просьбу назад, но именно это ее смущение и утвердило Рому в своих намерениях окончательно. Неожиданно снова захотелось увидеть ее счастливой — такой, какой она была, когда он согласился похлопотать за нее перед Карпоносом. И когда у нее получилось спасти бывшего одноклассника от отцовского произвола. И когда… забавно, когда он открывал перед ней дверь или помогал затащить наверх тяжелый электросамокат. Сначала смотрела на Рому неверяще, как будто он вручал ей ключи от красной «феррари» или, по меньшей мере, выносил из горящего дома ее котенка. А потом сияла голубыми глазищами и согревала собственной радостью не хуже солнца. Ради такого взгляда можно было пережить и несколько неприятных минут ненавистного спектакля, и собственные угрызения совести. В конце концов, легко не ошибаться, плывя по течению. А если Катюха решила за себя побороться, почему он должен ей мешать?
Ждать Карпоноса пришлось долго: репетиция затянулась и Рома едва не пропустил мнимого соперника, закемарив в одном из открытых кабинетов после ночи розыскных работ. Только голос Сорокиной в приложенной по инерции к уху трубке и привел в себя.
— Ты где, Давыдов?! — зашипела Катюха. — Олег уже по лестнице спускается, а ты дрыхнешь опять?
Как она об этом догадалась, выяснять было некогда. Рома подорвался к выходу, попутно заливая в себя джин. От дверей физтеха, где он томился в ожидании, до дверей ГУКа, откуда вот-вот должен был появиться Карпонос, была пара минут хорошего бега, и Рома, заскользив на последнем повороте, буквально въехал в Катюхиного избранника, устояв на ногах только потому, что вцепился в воротник его куртки.
Лучшего начала для спора нельзя было и придумать.
— Твою ж!.. — больше изумленно, чем возмущенно выдохнул Карпонос, пытаясь отделаться от повисшего на нем психа, но Рома держал крепко. Встал поустойчивее на ноги и резко тряхнул противника.
— Чтоб я с Катюхой тебя больше не видел, ясно?! — чуть заплетающимся языком заявил он и дыхнул Карпоносу в лицо. Тот брезгливо поморщился, но Рома еще не закончил. — Я знаю, че ты вокруг нее крутишься: перед Строевым выслужиться хочешь! Напела уже Катюха про родственника своего любимого, только губешки-то закатать придется! Не про твою честь девочка! И не рассчитывай, что я делиться ей стану!
От пошлости собственных фраз замутило. Родители не допускали в доме ни одного бранного слова, а мать, учительница русского языка и литературы, и вовсе приучила обоих Давыдовых к чистоте речи.
Так что роль быдла Роме претила до глубины души. Но отступать было некуда.
Карпонос, честь ему и хвала, по физиономии малоприятному знакомцу не съездил, только руки его наконец от себя отцепил и шагнул в сторону.
— Отвали, парень! — посоветовал он. — Берега попутал — так пить надо меньше. Тогда и с девчонками проблем не будет.
— У меня нет никаких проблем! — ухватился за представившуюся возможность Рома. — И Катюха тоже моей будет! Первым ее в постель уложу! Спорим?!
Карпонос страдальчески возвел глаза к небу. Рома тоже не отказался бы от всевышней подмоги. Однако услышан не был.
— Передавай привет Катюхе! — заявил Карпонос и попытался обогнуть неудавшегося соперника. Пришлось Роме рассчитывать только на себя.
— Так не пойдет! — дернул он непробиваемого сорокинского возлюбленного за рукав с такой силой, что швы жалобно затрещали. — Я тебе честный спор предложил, а ты тишком решил свое взять! Думаешь, звезда — так все можно? А если я Катюхе про твой уговор с детским домом расскажу? Думаешь, она по-прежнему будет вокруг тебя виться и глазки закатывать?
Теперь наконец Карпонос схватил его за грудки и подтянул к себе. Черты лица у него заострились. Он явно приближался к точке кипения.
И все же сдержал себя.
— Мне. Твоя. Катюха. Даром. Не нужна! — отчеканил он, выплевывая каждое слово Роме в лицо. — Забирай ее и…
— Брешешь! — оборвал его Рома, пока разговор не ушел в другую сторону, и ударил Карпоноса по рукам, высвобождая куртку. — Катюха умная и красивая, и у нее сам декан в родственниках ходит! Только импотент от нее добровольно откажется! Ты импотент, Карпонос? Если так, извини, вопрос закрыт! Пойду обрадую Катюху!
Кажется, Карпонос побагровел. При тусклом свете далекого фонаря это не было видно, но полыхнуло от противника весьма ощутимо.
— Спорим! — бахнул Карпонос и смерил Рому презрительным взглядом с ног до головы. — На ящик пива! Не хотел я Сорокину трогать, но ты сам меня вынудил. В конце концов, сделаю доброе дело, избавлю ее от подобного быдла! Да и девочка действительно… хорошая…
С этими словами он резко подался вперед и, оттолкнув Рому плечом, быстро зашагал к автостоянке. Очевидно, опасался, что полоумный бузотер станет его преследовать. Но Рома с удовлетворенной улыбкой направился в другую сторону, к автобусной остановке. Он добился своего, хоть и немного не так, как планировал. Остальное пусть расхлебывает Сорокина.
Глава 3
Катя сегодня с утра витала в облаках. Еще бы, ведь Олег пригласил ее на свидание! Вчера вечером, после очередной репетиции, подошел к ней, взял за руку, заглянул в глаза и предложил встретиться в менее шумном и многолюдном месте. Катя кивнула, не веря собственному счастью, а потом полночи выбирала себе наряд, вторую половину потратив на мечты и представления, каким оно будет, ее первое свидание.
Катя еще никогда не ходила на свидания. Нет, в школе звали, конечно, и не раз, но, во-первых, ей всегда было некогда, а во-вторых, ровесники казались совершенными мальчишками: недалекими и неинтересными; и Катя, постоянно обставляя их в учебе, не видела, о чем бы могла с ними даже просто беседовать.
Совсем другое дело — Олег. Он старше на два года, умнее любого из ее знакомых, интереснее в десяток раз. Когда он что-то рассказывал, Катя могла слушать его бесконечно. А еще он был очень веселым и обходительным, и Кате, несомненно, придется весьма постараться, чтобы не разочаровать его при более близком знакомстве, потому что вряд ли Олег в этом случае предоставит ей второй шанс.
