Нахаба на несколько секунд застыл, а потом затрясся от смеха.
– Не трогайте бабушку! У бабушки кастет! – предупредил он и, натыкаясь на стены, полез наружу.
Мальвина поддерживала его под руку, чтобы он не упал.
– Послушал я твои стишки… А ведь ты графоман! – заявил Бонифаций, обращаясь к Пьеро.
Рифмомаг покраснел.
– Выучи значение корней, чайник! Графоман – этот тот, кто любит писать! Любит – понимаешь или не понимаешь? Толстой, например, любил писать – выходит, он кто? Графоман! А двоечник Жора из третьей магсковской школы не графоман, потому что писать не любит… Получается, он ваятель нетленки, твой Жора? Надежда мировой литературы?! – закричал он.
От Пьеро во все стороны разлетались искры. Тени на стенах оживали. Бонифаций тревожно отодвинулся и, показывая, что не спорит, задрал костыли.
Минуту спустя отряд ОМР при ММЦ имени Лиха Одноглазого закончил выгрузку и не очень ровно выстроился вдоль борта магшины. Нахаба присел на травку и точно римский император эпохи упадка украшал свою голову листиками.
Бранимир, Браниполк и Бранислав, мешая друг другу, выгружали шестиствольный искромёт таких колоссальных размеров, что, казалось, он мог бить сквозь дома, не смущаясь наличием стен. Златан посматривал на искромёт с раздражением, ощущая в нём конкуренцию штопорнику. Зато малютка Груня проявил к оружию интерес. Запрыгал на плечах стожара, немедленно стал облизываться и показывать на свой рот.
– Кушать хочет! – сказал стожар.
– Он его что, не боится? – удивилась Любора.
– Много энергии – много еды. Так что в Груна из этого тоже палить не стоит! – предупредил Филат.
Время было утреннее. Магтербург постепенно оживал и пробуждался. Двери подъездов распахивались. Шли куда-то, двигаясь на автопилоте, пасмурные осенние люди. Рядом мужчина в шортах и с татуировкой на ноге самозабвенно фотографировал на замусоренном газоне букашку.
«А вот это уже наш человек!» – подумала Ева.
Откуда-то вынырнули Бермята и Настасья, сердитые до крайности. Настасья была босиком. В руках держала туфли – те самые метательные туфли, с каблуками, знакомыми со штопорной магией, – главное и единственное её оружие.
– Видели, сколько магжуров? Какая там Гороховая, какая магия баранца! Если ваша цель – разнести город, вы её достигнете в ближайшие часы! – набросилась Настасья на Любору.
– Тихо! У нас операция! – строго предупредила Любора.
До флигеля они добирались со всеми магическими предосторожностями. Если кто-то мешал, то только магжуры, которые, выныривая отовсюду, кричали в вещуны. Особенно усердствовал маленький гнусавый человечек с единственным глазом – известный корреспондент Маг-ТВ.
– С вами Маг-ТВ и его бессменный ведущий Глызя Косорыл! Мы ведём свой репортаж с передовых позиций! Как видите, разведчик ползет на разведку! Что вы испытываете, товарищ разведчик, в этот важный момент? Огромный груз ответственности, не правда ли? Ведь от ваших действий зависит жизнь ваших товарищей!
– Ща бабахну! – мрачно предупредил Бранибор.
– Прекрасная идея! Всецело её поддерживаю! – восхитился Глызя. – Только тут темновато. Не могли бы вы выползти на открытое место и бабахнуть там? Там свет лучше падает!
– Спятил?! – прошипел Бранибор. – Враги увидят!
– Не переживайте вы так! Врага мы отснимем отдельно! Будет как бы такое, знаете ли, противостояние! Нам надо, чтобы вы сошлись врукопашную, лучше всего там, где хороший свет! Ой, вы так художественно скрипите зубами! Журило, ты успел снять? Как нет?! А зряплату получить успел?
Еву близко к флигелю не подпустили, а оставили рядом с магическим заслоном. Выглядел магический заслон обыденно: кучка бетонных плит, оставшихся после стройки, и дверь, превращённая в стол, поставленная на ножки и обитая линолеумом, со впечатавшейся консервной банкой, полной вредоносных окурков.
Нахаба немедленно уселся за стол и, предоставленный сам себе, постепенно стал восстанавливать способность к руководству. Приказы он отдавал с военной точки зрения бессмысленные, однако удобные в плане отчёта непосредственному начальству. Собственно приказов было всего три. Первый: «Действовать по обстановке, соблюдая инструкции». Второй: «Карать зло! Стоять за правду!» И третий приказ был: «Принеси-ка ты мне, матушка, минералочки, да холодненькой!»
«Матушкой» Нахаба называл огромного атланта в криво нахлобученном мороке старушки. Атлант, не удивившись, развернулся и затопал в сторону ближайшего магазина. Вскоре там завыла сигнализация, после чего атлант вернулся с минералочкой, которая действительно оказалась холодненькой.
– Я им монетку… на тарелочку… положил! – басом сообщил атлант.
– Спасибо! – сказал Невер Невзорович, с опозданием сообразив, что в такой ранний час магазин мог быть ещё закрыт.
Со стороны флигеля, накручивая на палец редкую бородёнку, вынырнул невысокий мужчина. Несмотря на мешковатое сложение, перемещался он ловко и складно, а с местностью сливался так, что с двадцати шагов его было уже не различить. Это был знаменитый Ропша – лучший шпик Нахабы, перековавшийся разбойник, глава всех его филёров, сохранивший с преступным миром очень тесную связь.
– Они там? – спросил Нахаба.
– Все там, голубчики! Девушка недавно выводила собаку. Огромная как телёнок… Вот оттудова они выходили! – сообщил Ропша, показывая на ограду кистенём. Это был тот самый кистень, о котором слагались всевозможные легенды.
– Собака – Лайлап? – спросила Настасья.
Ропша посмотрел на неё бесцветными глазками.
– Да кто ж его знает? Разве ж она представилась? – ответил он с сиплым укором.
– И близко она от вас прошла?
– Собака-то? Да, почитай, шагах в пяти. Ножку эдак вот подняла и дальше прошествовала. Мы с ребятами в кустиках залегли. Дело-то привычное. Ну и этот… Глызя Косорыл с нами был! Ох и любопытный!
– И Лайлап не учуял вас с пяти шагов? Лучшая собака-охотник, творение Зевса? – уточнила Настасья.
– Да нам, милая, с собаками не впервой. У нас ежели собачка громкая, можно снотворного зелья с мясом подбросить или кошкой отвлечь!
– Как выглядел пёс? Опишите, – потребовала Настасья.
– Здоровенный такой. Рыжий. Как телёнок.
– Цвет подходит, – сказал Нахаба.
– А уши какие у пса? Торчали оба? – вскользь спросил стожар.
– Оба… – насторожился Ропша. – А что?
– Да так… Ничего… – Филат отодвинулся и остановился около Евы. Вёл он себя тихо. Внимания к своей персоне не привлекал.
– Ещё вопрос. Как вы обнаружили Пламмеля и Белаву? – спросила Настасья.
– Пламмель отправился в один из сомнительных кабачков. С кем-то там не поладил и устроил драку… Кабачок, разумеется, разнёс вдребезги, но один из наших магентов сумел проследить, куда он скрылся! Все притоны у нас под присмотром! – довольно сообщил Ропша.
