Оттолкнув с себя тело Мэрды, Джулиан тяжело застонал и попытался сесть, тут же зайдясь в приступе кашля. Сжавшись, словно в попытке удержать свое тело в целости, Джулиан продолжал кашлять, держась за травмированный бок. Вторую руку он приложил руку ко рту и отер с нее кровь.
Плохо дело.
Мэтью попытался не думать о том, насколько опасно состояние напарника — в любом случае, сейчас он ничем не мог ему помочь. Стараясь сохранить лицо ровным, он подошел к Джулиану и протянул ему пистолет.
— Возьми, — сказал он бесстрастным голосом. Когда же Джулиан взял оружие, он развернулся и пошел от него прочь.
— Эй… ты куда? — обессиленно спросил Джулиан. Он выглядел так, как будто действительно сейчас потеряет сознание, мысли его путались, боль отнимала последние силы.
— За доктором, — ответил Мэтью.
Файрбоу не успел уйти далеко — пробежал ярдов сто, не больше — когда его позаимствованные сапоги с треском провалились сквозь тонкую корку льда в болотистую почву, которая надежно сковала его, словно пара кандалов.
— Вставай, — скомандовал Мэтью, легко отыскав по его следам.
Доктор посмотрел на него. Что-то в облике и голосе Мэтью за последние несколько минут изменилось… что-то неуловимое, но, определенно, пугающее. Были эти изменения во благо или во вред? На данный момент нельзя было сказать наверняка.
— Вот ты и попался, — зачем-то добавил Мэтью. Отчего-то ему хотелось сильнее припугнуть пленника, он поймал себя на мысли, что даже получил бы удовольствие, если б Файрбоу ее немного побегал, а после можно было бы настичь его и сбить с ног, как мешок с грязным бельем. Склонившись к доктору, Мэтью угрожающе посмотрел на него и заговорил пугающе тихо: — Заруби себе на носу, меня не просто так называют Плимутским Монстром.
****
Веревка, которой за спиной, в чрезвычайно неудобном положении, связали руки Файрбоу, была той самой, что раньше поддерживала его бриджи. Связав Файрбоу и заткнув ему рот желтым галстуком недавно почившего Майлза Мэрды, Мэтью превратил пленника в совершенно безобидного пассажира, дав Джулиану возможность хоть немного поспать в пути. Файрбоу при этом не решался перечить Плимутскому Монстру и вел себя покладисто.
Застрелить Мэрду, до смерти перепугать доктора, связать его и заткнуть ему рот кляпом… — вспоминал Мэтью свои недавние поступки. — Хадсон и Джулиан, похоже, могут быть спокойны: сомневаться в том, что у меня есть яйца, им больше не придется.
Джулиан устроился в салоне и попытался найти положение, в котором боль не донимала бы его так сильно. Относительное удобство и тепло ему обеспечивало одеяло, которым до этого в багажном отделении согревался Мэрда. Мэтью же вернулся на место возницы и продолжил путь. Когда прошло еще два часа, и дорога, стелившаяся по вересковым пустошам, стала казаться бесконечной, он понял, что вот-вот провалится в сон, поэтому полчаса спустя он с огромным облегчением направил упряжку к огням гостиницы из белого камня. Этот дом был, по меньшей мере, раза в два больше дома Отри, что, как Мэтью надеялся, сулило мягкие перины и возможность искупаться. По пути в Лондон они ненадолго останавливались здесь с Тарлентортами, но тогда они едва успели выйти из экипажа.
Подъезжая к гостинице, Мэтью задумался, как объясняться с владельцами гостиницы — Эдмондом Варни и его супругой Энн — когда те выйдут из гостиницы в пальто поверх ночных сорочек и осветят фонарями избитые лица новых постояльцев.
Действительно, как?
Прежде чем Мэтью остановил экипаж перед гостиницей, он снял с себя шубу из шкуры белого медведя, которая была слишком уж сильно перемазана кровью — не стоит пугать Варни до полусмерти прежде, чем они успеют сказать хоть слово. Он выбросил шубу в сугроб с правой стороны от кареты, ярдах в тридцати от гостиницы, и понадеялся, что ее не обнаружат, по крайней мере, сегодня.
Натянув поводья, чтобы остановить экипаж, он слез с места извозчика и позвонил в колокольчик, болтавшийся рядом с парадной дверью. Над входом висела вывеска, которую он приметил еще в первый раз, но только теперь уловил всю скрытую в ней иронию: на ней значилось название гостиницы — «Летящий Дракон».
— Мы констебли и сопровождаем жестокого преступника в Бристоль, где он предстанет перед судом, — выдал Мэтью прежнюю легенду, когда перед ним предстали владельцы гостиницы. Как и ожидалось, они были одеты в пальто поверх ночных сорочек и держали в руках по фонарю. — Да, мы проезжали здесь совсем недавно, по пути из Бристоля, как вам известно. Так вот, этот негодяй заставил меня и моего напарника побегать за ним! Как видите, нам самим крепко досталось, но, в конце концов, мы приперли его к стенке. Теперь он связан, и лучше бы ему оставаться таковым. К тому же, рот ему тоже лучше не открывать, потому что, хочу предостеречь вас, сэр и мадам, что он тот еще хитрый сукин сын. А теперь скажите, можем мы получить комнату на ночь и что-нибудь поесть? Кроме того, лошадям очень нужен отдых.
— Конечно! — отозвался Варни и поспешил отрапортовать, что у них имеются три свободные комнаты и вдоволь еды, так как близится Рождество, и все сидят по домам со своими семьями, никто не ездит по дорогам, кроме почтовых карет.
Радушное и гостеприимное отношение Варни к гостям заметно изменилось, когда хрипящий Джулиан с посеревшим лицом вывел из экипажа Файрбоу, связанного, словно зверя. Хозяин гостиницы и его дородная жена попятились от доктора, как от чумы, а у дверей гостиницы Варни схватил Мэтью за рукав и нервно спросил:
— Сэр? Нам с женой ведь ничего не угрожает, правда?
Мэтью ответил:
— Абсолютно ничего. — Он верил, что его утверждение истинно, разве что Самсон Лэш все еще жив и сможет пройти много миль с почти оторванным лицом, а Кардинал Блэк сможет распахнуть свой плащ цвета воронова крыла и пролететь на нем сквозь ночь. — И спасибо за вашу помощь, — сказал Мэтью, ощущая, как усталость захватывает его и тянет ко дну. — Мы вам щедро заплатим, уверяю вас. — Слава Богу, что у Джулиана осталось еще много от денег Богена, они придутся здесь как нельзя кстати.
Оказавшись в тепле гостиницы, Джулиан выпил кружку горячего яблочного сидра, после чего помог Мэтью привязать Файрбоу к деревянной кровати в комнате, которую выделили «преступнику». Галстук у него изо рта пока не вынимали, а все естественные нужды доктора решили отложить до тех пор, пока Варни не закончат подготавливать остальные комнаты.
Вид Джулиана вызвал опасения у хозяев гостиницы, и они спросили, не нужна ли помощь, но Джулиан заявил, что сейчас его волнует только удобство перины. С серым изможденным лицом он шаткой походкой добрался до комнаты, постарался устроиться поудобнее в кровати и тут же заснул, оставив Мэтью объяснять Энн Варни, почему они путешествуют без багажа. Пришлось додумать легенду и сообщить, что чемоданы были брошены в спешке, когда «напарники-констебли» спасались от сообщников «преступника». Ни на что большее у Мэтью не хватило воображения, и он сразу понял, что Энн Варни отнеслась к нему с подозрением. Она была не настолько доверчивой и обладала определенной интуицией, позволявшей ей отделять зерна от плевел в витиеватых историях путешественников. Но что она могла сделать? Потребовать, чтобы муж вышвырнул этих сомнительных постояльцев прочь в ночной студеный час? Настолько жестокой Энн Варни тоже не была. Однако — на всякий случай — она выложила на стол небольшой пистолет, который оставался у нее под рукой, пока она готовила суп из репы, а ее муж занимался лошадьми.
