— Давай, Розабелла. Разговор с этим молодым человеком точно тебе не навредит.
— Хорошо, — ответила она, хотя в голосе все еще слышалась некоторая неуверенность. Мэтью было ясно, что она не имеет ни малейшего понятия, чем ее кузен так ценен для Профессора Фэлла, но у молодого решателя проблем были свои способы выяснить это.
Розабелла надела светло-голубую накидку с капюшоном, а Мэтью вновь надел свою треуголку и плащ. Они вышли на улицу и стали прямо у входа в лучах яркого солнца.
— Что вы хотите знать? — спросила она. Когда она нахмурилась, две маленьких морщинки появились между ее шоколадно-карими глазами, несмотря на то, какой юной она была. Мэтью решил, что работа с таким человеком, как мадам Кандольери приносит очень мало удовольствия, но он также понимал, что эта работа очень хорошо оплачивается. — Я уже рассказала профессору все, что помнила о Бразио, — продолжила девушка. — Что еще я могу рассказать?
— Я не профессор, — покачал головой Мэтью. — Я ничего не знаю о вашем кузене, кроме того факта, что Фэлл ищет его. И очень отчаянно, я должен добавить, — он увидел, как богато одетые мужчина и женщина проходят мимо, держась за руки, как если бы они проходили по светским районам Лондона.
Розабелла несколько секунд жевала нижнюю губу.
— Это правда… что Джанкарло сказал мне? Что все мы были похищены, потому что профессор преследует моего кузена? Он сказал мне ничего об этом не говорить мадам Алисии.
— Это правда.
— Получается… никакого требования выкупа не будет? Это тоже правда?
— Этого я не могу сказать, — он подумал, что лучше не говорить об этом, но он сомневался, что Фэлл просто освобождает хоть кого-то из своей Прекрасной Могилы. Если тебя привезли сюда однажды — по какой-то причине — пути назад уже нет, здесь ты и должен сгнить.
— Что бы вы хотели знать о моем кузене? — спросила Розабелла, возможно, читая в его глазах невысказанный ответ на ее последний вопрос.
— Только одно. И, надеюсь, вы поможете мне сложить эту мысль в единую картину. Профессор Фэлл очень образованный человек, однако, к сожалению, имеет криминальную натуру. Оглядитесь и посмотрите, что он способен создать. Он приложил большие усилия, чтобы доставить вас сюда, и я могу представить, сколько контрактов в разных местах ему пришлось заключить, чтобы изменить график выступлений мадам Кандольери и встретить ее в Портсмуте. Все это для того, чтобы выяснить, держите ли вы связь с Бразио. На это ушло много времени и огромное количество денег. По какой причине это могло быть сделано? Что, вы думаете — это может быть что угодно — может Бразио предложить Профессору?
— Бразио работает с преступниками? Вы это хотите сказать?
— Не совсем, хотя возможно. У Бразио есть какой-то талант, который Фэлл мог бы использовать? Талант создавать поддельные документы? Взлом замков? Он, часом, не химик?
— Химик? Я не знаю такого слова…
— Он делает какие-нибудь препараты? Medicamenta? — он ожидал ответа. Она покачала головой. Разумеется, подумал он, как столь невинная юная девушка может еще воспринять весть о том, что ее кузен имел дело с преступниками?
— Позвольте, я спрошу так: сколько ему лет? Он вашего возраста?
— Нет, ему было… мне кажется… двадцать шесть или двадцать семь, когда я его последний раз видела. Это было больше трех лет назад.
— Хотите сказать, сейчас ему около тридцати?
— Si, так.
— Какой работой он занимался, когда вы видели его в последний раз?
— Я не знаю. Когда я видела его, там собралась вся моя семья. Это было в Салерно, на похоронах.
— Похоронах? Чьих?
— Его отца, — сказала она. — Моего дяди. Киро.
— А… а вы хорошо знали своего дядю?
— Нет, не очень. У него был дом и лаборатория на холмах в Салерно. Он был человек науки, но мне говорили, что он лишился рассудка.
Мэтью замолчал. Две вещи, которые она сказала, привлекли его внимание: человек науки и лишился рассудка.
— У вас лицо изменилось, — заметила Розабелла.
— Простите?
— Ваше лицо. Что-то в нем только что поменялось.
— Скажите мне, — произнес Мэтью, стараясь прощупать эту мысль со всех сторон. — А каким именно ученым был Киро Валериани?
— Я не знаю точно. Моя мать и отец никогда не говорили о нем. Только позже я узнала, что он повесился в своей лаборатории.
— Повесился? У вас есть хоть малейшие предположения, почему?
— Вот, что я понимаю, — пробормотала она. — Он… ну… сделал что-то. Это было то, что заставило его сойти с ума, как сказали мои родители. Дядя сделал что-то, что свело его с ума и… я знаю, как это звучит — я бы сказала pazzo [безумно (ит.)], но… когда он попытался уничтожить это, оно ему не позволило.
Мэтью стоял в лучах солнца, но вдруг почувствовал страшный холод.
— То, что он создал, было… живым?
— Я не могу этого сказать. Это все, что я знаю о той истории. Я однажды спросила свою мать, но она сказала, что мне не следует больше об этом упоминать, потому что дядюшка Киро был хорошим человеком, которого что-то сломило, когда Лорена — его жена — умерла от лихорадки. После этого он начал изучать темные вещи и уже не был тем братом, которого она когда-то знала.
— Темные вещи? — и снова Мэтью почувствовал, как холодок бежит по его спине. — Ваша мать никогда не объясняла, что это значит?
— Нет, никогда.
— Я уверен, что профессор был бы рад поговорить с вашей матушкой…
— Она не знает, где Бразио. Никто не знает.
— Понятно, — только и выдавил Мэтью. Но он думал, что Бразио, на самом деле, является лишь средством достижения реальной цели. Профессор Фэлл хотел найти творение Киро Валериани, которое тот создал в своей лаборатории. Возможно, оно сейчас у Бразио? Или он просто знает, где это находится?
Когда он попытался уничтожить это, оно ему не позволило…
— Так, выходит, оно уничтожило его?
— Perdono? [Простите? (ит.)]
— Простите, я просто думал вслух. Я полагаю, вы все это рассказали профессору?
— Рассказала.
Мэтью заглянул девушке в глаза очень пристально.
— Сделайте кое-что для меня. Это очень важно. Я хочу, чтобы вы очень хорошо подумали о Бразио и его отце и обо всем, что вы про них слышали. Вы можете вспомнить хотя бы одну маленькую деталь, которую не рассказывали профессору?
— Я рассказала ему все, что знаю. Что последний раз я видела Бразио на похоронах в дядюшки Киро в Салерно, и что он сказал мне… — она остановилась и моргнула, словно только что вспомнив что-то важное. — Постойте. Я вспомнила кое-что еще! То, что он сказал мне на похоронах! Я не рассказывала этого профессору!
