Мэтью был рад услышать, как Рори смеется. Да, ужас ночи никогда не будет забыт, то сейчас он сумел от него отвлечься, что уже само по себе было чудом милосердия.
Женщина с длинными красными локонами и в фиолетовом платье вышла петь в сопровождении маленького толстого скрипача. Песня начиналась медленно и протяжно, в ней звучали трагичные слова о несчастной любви девушки к молодому фермеру. Очень внезапно песня изменилась: скрипач начал пилить, как сумасшедший, с такой силой, что мог порвать струну, а звук походил на крик резаного петуха или ощипываемой заживо утки. Кто-то продолжал высоким голосом вопить от восторга. Мэтью огляделся, но заметил среди зрителей детей, хотя некоторые зрители восклицали и пищали, как восторженные десятилетки.
Затем на сцену вернулся церемониймейстер и в желтом свете фонарей оглядел зрителей с торжественным видом. Следующий номер он начал объявлять заговорщицким голосом:
— Леди и джентльмены, спешу представить вам номер, прибывший к нам из диких земель. Земель, принадлежащих львам и тиграм, жестоким ягуарам и ядовитым рептилиям! Земель, где можно попасть в зыбучие пески и быть стертым с лица земли…
О, подумал Мэтью, в таких краях мне бывать уже доводилось, однако предпочел оставить это замечание при себе. Его сердце забилось чаще, в подмышках выступил пот.
— … земель безжалостного ужаса, где смерть прячется под каждым камнем и за каждой колючкой! — мастер сделал паузу и обвел взглядом затаившихся зрителей. — Да! — воскликнул он. — Такая земля выносила в своем лоне человека! Он мог бы погибнуть, но вместо этого укрепил свои мышцы и кости невиданной силой, чтобы противостоять злому Року! Но… человек ли он? Или зверь? Я позволю вам самим найти ответ на этот вопрос, дорогие зрители, — пока он говорил, клоун и барабанщики вывезли на сцену объект примерно семи футов в высоту и пяти в ширину, накрытый коричневым покрывалом. Они оставили это в самом центре и поспешили уйти, скрывшись за занавесом, затем вернулись с большим железным брусом, который явно был очень тяжелым и требовал огромных усилий, чтобы его поднять. — Я представляю вам нашу удивительную сенсацию! — продолжил мастер, подойдя ближе к накрытому объекту. — Могучий Черный Дикарь!
Клоун и барабанщик сдернули покрывало. По рядам зрителей пронесся напряженный вздох. Под покрывалом оказался заточенный в клетку на деревянных колесах гигант. Его огромная фигура, скрытая черным плащом, восседала на стоге сена, наваленном на дне клетки.
Церемониймейстер дважды хлопнул в ладоши. Скрытая фигура зашевелилась. Она начала подниматься с сена и вытягиваться в полный рост, который явно превышал шесть футов, черный плащ упал на землю. Его невероятно широкая спина была обращена к аудитории. Из одежды на нем была лишь львиная шкура — с гривой для пущей острастки, — обмотанная вокруг талии и перекинутая через плечо.
Неужели это Зед? — спросил себя Мэтью. — Должно быть, он! Этот человек такой же огромный! Да! Это должен быть он!
Черный Дикарь зарычал гортанным, ужасающим рыком. Несколько женщин в аудитории испуганно пискнули и прижались ближе к своим бледным спутникам.
Затем Черный Дикарь повернулся, издал еще один грозный звук, заставивший подпрыгнуть на несколько дюймов от скамьи даже Рори, и бросился на прутья клетки. Его узловатые руки вцепились в железо и принялись раздвигать прутья. Две женщины вскрикнули, затем закричал и какой-то мужчина, причем так сильно, будто только что обмочил штаны. Мэтью увидел, как на огромных руках напрягаются мышцы, увидел, как прутья прогибаются под беспощадной атакой Черного Дикаря… увидел племенные татуировки и шрамы, полосующие лицо, черную бороду…
… и понял, что это был не Зед.
Да, этот африканец тоже был Га. Возможно по той же причине ему отрезали язык, что и Зеду, когда поймали и продали в рабство. Возможно, корабль, плывущий в Лондон, Амстердам или Нью-Йорк потерпел кораблекрушение или был атакован пиратами, после чего был уничтожен, и остался один единственный выживший…
… но он не был Зедом.
Черный дикарь вспотел. Его зубы были стиснуты, а белые шрамы набухли от крови на черном лице. Он продолжал раздвигать прутья нещадным давлением, и затем, продемонстрировав силу, которой должен был восхититься даже вождь племени Га, он протолкнул себя через изогнутые прутья и зарычал, что представляло собой ужасающее зрелище, потому он открыл рот и предъявил всем доказательства отсутствия языка.
Мэтью решил, что у всей публики сейчас случится припадок, и в самом деле — кто-то в страхе бросился к выходу. В этот момент, когда Черный Дикарь продолжал демонстрировать зрителям свои играющие в свете фонарей мышцы блестящих от пота рук, слева от него появился скрипач и принялся играть, после чего злобная гримаса на лице Дикаря превратилась в ухмылку, и он начал танцевать.
Это было похоже на медведя, танцующего менуэт, но вид мирно пляшущего дикаря успокоил публику. Что было по-настоящему удивительно, так это то, что такое огромное существо двигалось с удивительной грацией. В абсолютной тишине, нарушаемой лишь скрипом смычка по струнам, Черный Дикарь изящно изворачивался, демонстрируя все рельефы своего мощного тела изумленной публике. Вскоре снова появился церемониймейстер и пригласил случайных мужчину и женщину на сцену, чтобы проверить на тяжесть и прочность железный брус. Мужчина подошел, а женщина предпочла остаться на месте. Он чуть не упал в обморок, пытаясь приподнять брус, что вызвало волну снисходительного хохота у зрителей. Неудавшийся силач вернулся на свое место, и Черный Дикарь шагнул вперед, готовый к выполнению трюка. Воин Га поднял железный брус, как если бы это было просто выкрашенное под сталь легкое дерево, а после даже изогнул его в десяти местах.
Мэтью чувствовал удовлетворение. Он должен был увидеть это своими глазами. Теперь он был совершенно уверен, что Зед и капитан Фалько со своей женой Шафран и сыном Айзеком избежали гнева Профессора Фэлла, и немой воин вернулся в своем племя, а «Ночная Летунья» скоро снова прибудет в Нью-Йорк. Этому стоило порадоваться. Наблюдая за Черным Дикарем, демонстрирующим себя восторженной публике, Мэтью понял, что этот Га также нашел свое место. Он самодовольно улыбался, поднимая двух акробатов — по одному каждой рукой — показывал, как легко они могут устоять на его сильных плечах, при этом он обращался с ними осторожно и с уважением, как будто они были живыми произведениями искусства.
Итак… можно было считать, что это хороший исход.
Когда выступление Черного Дикаря подошло к концу, он присоединился в поклоне к остальной труппе. Выглядел он действительно счастливым, самодостаточным человеком. Когда барабанщик, скрипач и певица исполнили последний номер, церемониймейстер пожелал зрителям доброй ночи, отправил в толпу несколько воздушных поцелуев и откланялся. Вскоре Мэтью и Рори вышли на улицу.
— Неплохо, Мэтью, — сказал Рори, когда они начали подниматься по ступеням. — Для цирка, я хочу ска…
— Извините, пожалуйста.
Мэтью оглянулся на того, кто, перебив его друга, ухватил его за плащ.
