Может, они просто проходили мимо.
— А ножом они тоже просто играли? — спросила Виноградова,
сидевшая на заднем сиденье.
— Адвокат доказывал, что они приняли нас за грабителей, —
мрачно ответил Матюшевский, — я звонил в милицию. Они предлагают нам написать
заявления. Рустам чертыхнулся, покачав головой.
— Совсем обнаглели бандиты, — сказал он, глядя перед собой,
— ничего не боятся. А прокуроры, вместо того чтобы их сажать, отпускают их на
свободу. Уже за то, что он боевик Жеребякина, его нужно было посадить минимум
на пять лет.
Только за это.
— Это невозможно, — вставил Матюшевский. — Ты куда едешь?
Вон там нужно было сворачивать.
— На даче мы ничего не найдем, — убежденно сказал Рустам, —
там сотрудники МВД и ФСБ все проверили. Каждую травинку. Давайте лучше проедем
по трассе. Если она вышла к дороге, то, возможно, ее видел кто-нибудь.
— Правильно, — кивнул Матюшевский, — поехали на трассу.
Начиная с того места, где Ирада могла выйти из леса, они начали останавливаться
у всех бензоколонок, закусочных, придорожных туалетов, разъездных путей,
повсюду спрашивая о девушке. Но все было тщетно. Никто ничего не видел. Здесь
была оживленная трасса и проезжавших девушек было достаточно много, чтобы
запомнить одну из них. Тем более что сотрудники СБК не знали, в какой конкретно
машине сидела девушка. А разглядеть незнакомку сквозь стекло вообще невозможно.
Они потратили около четырех часов. Но никаких результатов не
добились.
— Будем спрашивать по всей трассе до Москвы, — твердо решил
Матюшевский, — пока что-нибудь не найдем.
Виноградова взглянула на Рустама, и тот пожал плечами.
Подполковник был прав, нужно было искать. Еще через полтора часа они
остановились у небольшого кафе, на вывеске которого значилось, что оно работает
круглосуточно.
Матюшевский взял фотографии Ирады и вышел из машины, сильно
хлопнув дверцей.
Все были расстроены и устали. Виноградова и Керимов
поплелись за ним.
— Добрый день, — сказал Матюшевский, обращаясь к стоявшему в
кафе мужчине в темно-сером засаленном халате, — у нас к вам дело.
— Из милиции, что ли? — недоверчиво посмотрел на них,
мужчина. — Или из санитарной инспекции?
— Из милиции, — достал свое удостоверение Матюшевский.
— Подполковник, — уважительно произнес бармен, — а что такое
СБК? Опять КГБ переименовали?
— Почти. У нас к вам несколько вопросов.
— Думаете, у нас здесь шпионы водятся, — усмехнулся мужчина,
— здесь только водители-дальнобойщики останавливаются. А среди них шпионов я не
встречал.
— Почему шпионы? — улыбнулся Матюшевский. — Они нас как раз
не интересуют. Мы ищем вот эту девушку. Вы не видели ее?
Он передал фотографии бармену. Тот долго и внимательно, их
рассматривал. Потом вернул подполковнику. — Не помню, — признался он, — с
водителями иногда бывают девочки. Ну те, которые обычно «обслуживают» шоферов.
Но ее я не видел. Я постоянных девочек знаю. У них морды другие и глаза более
нахальные. А эта еще молодая.
Она бы не выдержала. Народ здесь суровый.
— Она должна была проехать по вашей трассе вчера рано утром.
Очень рано, — пояснил Матюшевский, — или поздно ночью. Часа в три-четыре. Вы
работали вчера ночью?
— Работал. До четырех. А потом мой сменщик был. Вернее,
сменщица.
Мужики сюда не идут, они другую работу ищут.
— А где живет ваша сменщица?
— В совхозе, здесь рядом.
— Когда она выйдет на работу?
— Сегодня вечером.
Матюшевский посмотрел на своих сотрудников. Те хранили
нейтральное выражение лиц; Все понимали, что это почти наверняка будет пустая
трата времени, но привыкли относиться к порученному им делу добросовестно.
— Поедем к ней, — решил подполковник. — как зовут вашу
сменщицу?
— Аркадия Александровна Нулина. Она живет в совхозе. Ее все
там знают.
— А почему у вас по ночам остается женщина? — спросила
Виноградова.
— Ночью я был, — пояснил бармен, — а она с четырех утра
выходит. А что делать? Она привыкла рано вставать. Раньше совхоз богатый был, у
них коровы имелись, живность всякая. А сейчас разорились. Да и людей там почти
не осталось.
— Поехали, — кивнул Матюшевский.
— Только дорога туда плохая, — крикнул вслед бармен.
— Вы слышали, что он сказал? — спросил Рустам, усаживаясь за
руль.
— Ты предлагаешь не ехать?
— Нет. Я предлагаю вам остаться здесь, а я схожу туда
пешком.
— Оценил твой героический жест, — кивнул Матюшевский, — но у
нас мало времени. Пока ты туда дойдешь и вернешься, будет глубокая ночь.
Поехали, как-нибудь доберемся.
Бармен оказался прав. Дорога была не просто плохая, ее не
было вообще.
Дважды они застревали в грязи, и, усаживая Виноградову за
руль, мужчины толкали изо всех сил машину, пытаясь вытащить ее из очередной
ямы.
— Нужно менять профессию, — пробормотал после второй ямы
Рустам, — пойду работать адвокатом. У меня, в конце концов, юридическое
образование.
— Давай, давай, — посоветовал, тяжело дыша, Матюшевский, —
как раз там не хватает адвоката с твоим характером. Ты сам будешь преступников
по морде бить. Чтобы стать настоящим адвокатом, нужно выдержку иметь, а у тебя
в глазах порой такая ненависть полыхает. Как тебя не раскрыли в Средней Азии, я
до сих пор понять не могу.
— Раскрыли все равно, — угрюмо сказал Керимов. — А насчет
ненависти правда. Я в Баку видел, как ребятишки это зелье пробуют и наркоманами
становятся. Ненавижу торговцев наркотиками. Они как искусители. Я бы их всех
пожизненно сажал. За каждую погубленную жизнь.
— Вот-вот, — кивнул Матюшевский, — с такими взглядами! тебе
только в адвокаты идти.
Они добрались до совхоза через час, хотя проехали не больше
пятнадцати километров. Еще полчаса ушло на поиски дома Нулиной. Здесь им
повезло. Аркадия Александровна оказалась дома. Это была невысокая, округлая
женщина необъятной толщины. Она была примерно одинаковых размеров в длину и в
ширину. В доме галдели пятеро детей и муж — инвалид второй группы. И всю эту
ораву кормила хозяйка дома, успевавшая следить за каждым из своих детей даже во
время разговора.
Гостей она встретила приветливо, пригласила в дом. Даже
успела налить и подать всем чай с сухим печеньем. Все трое чувствовали себя не
очень уютно, видя, как на них одновременно смотрят пять пар глаз маленьких
детей и строгие глаза мужа хозяйки дома. Он раньше работал в совхозе и случайно
попал под трактор. Ноги ему ампутировали, и теперь он сторожил склад,
оставшийся от былой роскоши. Склад был почти пустой, и ему выделили эту
должность, чтобы хоть за что-то платить деньги. Вообще, эти дома предполагалось
скоро сносить. Здесь жили не больше ста — ста пятидесяти человек.
