Основная область, которая пестрит стратагемой «красавица», — реклама. Картины улыбающихся моделей, попивающих газированные напитки, — это уже что-то привычное и даже родное.
Среди рекламы мы можем встретить и более сложные примеры. Производитель может связать свой продукт с тем, что вызывает у вас положительные ассоциации. Например, когда на рюкзаках печатают символику чемпионата по футболу, популярный блогер рекламирует чипсы, на дисконтной карте нарисован котенок, а на флаере персонаж мультфильма. В связи между товаром и «красавицей» не обязательно должна быть логика. Достаточно того, что эта связь есть, и вы проецируете свои эмоции от любимого объекта на товар.
Пэт Флинн
[173] рассказывает историю Джоуи Коренмэна, основателя компании School of Motion (школа анимации): как он создал и продал свой первый обучающий курс. Чтобы понять, стоит ли вообще начинать, он разослал подписчикам письмо, в котором предложил купить его будущий курс за довольно высокую цену. К его удивлению, он распродал все места и открыл дополнительный набор, который вскоре тоже распродал. Как он этого добился?
Все дело в письме, которое он отправил подписчикам и описал в нем свой путь: как он, человек без образования в сфере анимации, раз за разом пытался создать хороший продукт, но у него ничего не получалось, а если и получалось, то он не понимал, почему это нравится людям. Он рассказал о своем «синдроме самозванца» и о том, как действовал «вслепую», толком не понимая, как все работает. А потом получил от «знающих людей», правила и подходы, которые помогли ему понять, что анимация — это просто. Далее он написал о том, что теперь он крутой аниматор, креативный директор и основатель магазина анимационной графики. И вот сейчас запускает такой курс, какой хотел бы сам получить в то время — курс, в котором расскажет все об анимации.
Итак, что сделал Джоуи. Он описал чувства большинства своих подписчиков: смотрите, ребята, я был такой же, как вы, а потом, получив «чудесное знание», смог возвыситься, и у меня такие-то достижения. Складывается впечатление, что вас от титула «мастера анимации» и должности креативного директора отделяет только это самое знание, которое он готов вам предоставить за определенную сумму.
Чем прекрасен такой подход? Он создает перед читателем «красавицу» — некий волшебный образ, завораживающий мираж, который манит и обещает, и тот, завороженный картинкой перед глазами, уже готов отдать деньги.
Стратагема 32: Стратагема праздного города
Если пусто у самого — сотвори еще большую пустоту.
Пусть из собственной трудности у противника появится еще большая трудность.
ВАРИАНТЫ ПЕРЕВОДА
Дословно: стратагема праздного города.
«Стратагема «Пустой город»».
«Открытые городские ворота».
«Стратагема разыгрываемой засады».
ИСТОРИЯ
В романе «Троецарствие», в главе 95, встречается описание эпизода, который, вероятно, и дал название стратагеме. Это история о небольшом (в контексте романа, конечно) столкновении между двумя хитроумными полководцами: Чжугэ Ляном (царство Шу) и Сыма И (царство Вэй).
Чжугэ Лян с пятью тысячами усталых и израненных воинов стоит в городке Сичэн. По двум дорогам к городку приближается стопятидесятитысячная армия Сыма И. Чжугэ Лян понимает, что ему явно не выстоять в открытом столкновении, и он решает применить хитрость. Он велит солдатам спрятаться, убрать флаги и знамена и широко открыть все ворота. Он переодевает воинов в горожан и велит им подметать улицы перед воротами. Сам Чжугэ Лян, нарядно одетый, поднимается на сторожевую башню с парой слуг, где садится у перил и начинает играть на музыкальном инструменте.
Дозорные докладывают Сыме И о том, что видели. Тот, не поверив, подъезжает к городу и, убедившись в правдивости донесения дозорных, разворачивает войска. Зная Чжугэ Ляна как человека крайне осторожного, не склонного к риску, Сыма И решил, что это ловушка, и тем самым сыграл на руку своему противнику.
ТОЛКОВАНИЕ
Эта стратагема показывает, как напугать противника своей слабостью. Если у вас ничего нет, покажите, что у вас еще меньше, чтобы все казалось настолько плачевным, что выглядело бы как ловушка. Противник обманывает сам себя. Наша цель заставить противника увидеть ловушку там, где ее в действительности нет.
Выражение «взять на понт», пожалуй, больше всего приближается к значению стратагемы «Пустой город». Когда уязвимость противника кажется очевидной, а он, при том, не проявляет ни капли колебания. Это и заставляет поверить в ловушку.
СТРАТАГЕМА НА ПРАКТИКЕ
Если вам нечем защититься, перестаньте защищаться: примите уверенный вид, посмеивайтесь над всем происходящим, как будто у вас есть что-то в запасе, или вы знаете то, чего не знают остальные.
Все выглядит хуже некуда, а вы при этом так уверены в себе, что это кажется ловушкой, — вот ключевая мысль стратагемы. Противник думает, что у вас спрятан туз в рукаве, а вы просто блефуете. Главное в применении этой стратагемы — внешняя уверенность в своих силах. Город «праздный» — его жители не затаились в ожидании беды, они отдыхают, гуляют, играют на музыкальных инструментах. Вы ведете себя так, что это кажется сумасшествием — слишком вы спокойны и радостны, наверняка есть какой-то подвох. Здесь вновь ставка может делаться на образ оратора. Беспричинная уверенность в себе, многозначительные ничего не значащие фразы… Главное правильно оценить противника — если он, испугавшись, не отступит, а бросит в бой все свои силы, вам придется тяжко.
Еще вариант применения. Вы можете поступить так с аудиторией, на которую, как известно, чувство, с которым вы говорите, имеет куда большее значение, чем высказываемая мысль. Если вы, не имея никаких аргументов, будете держаться с высокомерием, непрошибаемой уверенностью в себе — это значительно уменьшит уверенность оппонента, и, главное, уверенность в нем аудитории. Такой прием часто встречается в политических дебатах. Нередко можно наблюдать, как менее уверенный выступающий пасует перед более уверенным, даже имея на руках хорошие аргументы, просто в силу характера. Или же не пасует, а злится и раздражается на беспричинную и непонятную для него смелость оппонента, в итоге начиная вести себя комично, непроизвольно противопоставляя свою бессильную злость его царской уверенности.
