— С какой стати? Я что, пленница?
— Именно так. Будешь спорить — я запру тебя в комнате или в казематах. Кассиля я забираю для допроса.
Я попыталась вскочить, но голова закружилась, и я чуть не свалилась с кровати.
— Ты не имеешь права!
— Имею! Насколько я помню, он мой подданный, поэтому имею право допрашивать его так, как считаю нужным.
— Он ребёнок! — глаза уже горят от слёз, вся эта абсурдная ситуация кажется просто бредом. Может, у меня жар? Это же мой Ринар, не может же он всерьёз говорить о допросе ребёнка?
— Он достаточно взрослый. В любом случае его жизни ничего не угрожает.
— Он ребёнок и находится под моей защитой. Твои обвинения абсурдны, допрашивай меня, а не его! В конце концов, по твоей убогой логике я могла спутаться с варваром до знакомства с ним!
— Тебя я тоже допрошу, как только тебе станет лучше. А сейчас отдыхай, набирайся сил, они тебе понадобятся.
Горячие слёзы струились по щекам. Я была абсолютно бессильна и раздавлена.
— Пожалуйста, оставь Каса в покое. Ему и так досталось, зачем его мучить, если ты можешь получить все ответы от меня. Это просто беспричинная жестокость. Кроме того, я не понимаю. Даже если ты прав и правда то, что ты тут нагородил, то в чём проблема, Ринар?
— В том, что мне не нужна марионетка варваров в ближайшем окружении!
— То есть ты меня сейчас не просто даже в каком-то знакомстве обвиняешь, а в шпионаже и манипуляциях? После всего, что между нами было? — руки опустились на колени, и говорить дальше было бессмысленно.
— Именно после всего, что между нами было. Я не хочу, чтобы кто-то использовал мои слабости.
Уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки, я разрыдалась. Мне было всё равно, что он там себе придумал, больно было ужасно. Особенно обидно было за Каса.
— Всё будет нормально, Алин, ты же знаешь, мне скрывать нечего, — голос мальчика дрогнул несмотря на то, что он пытался говорить равнодушно. Я кивнула, не поднимая лица. Говорить я не могла. Судя по звукам, комната опустела, только Янина так и осталась сидеть на моей постели.
Несколько часов я плакала, а потом просто лежала, свернувшись клубочком. Спустя какое-то время подруга погладила меня по плечу, и я провалилась в тревожный, рваный сон. На следующий день я постаралась как можно больше времени провести на ногах, ведь в постели часы тянулись бесконечно. Хорошо работала созданная мною кровать.
Эделика и Эмила избегали меня под различными предлогами, Тамила пыталась сохранить нейтралитет. Наверное, от этого было ещё больнее, я наивно полагала, что за прошедшее время мы стали подругами. Они даже не попытались расспросить меня. Презумпция невиновности в этом мире не работала.
Руки до меня дошли у них только спустя бесконечно долгих три дня. Меня привели порталом во дворец, в кабинет Ринара, где обстоятельно и долго допрашивали, применяя какие-то средства.
Судя по лицам присутствующих, применённые средства показывали, что я говорю правду. Это им очень не нравилось. Наконец, Шаритон встал из кресла и прошёлся вдоль стола и заговорил на аристократическом. Возможно, стоило сказать, что я их понимаю, но я слишком устала доказывать, что не я верблюд.
— Эр, ты сам знаешь, что в теории эти средства так или иначе может обмануть сильный маг. Остаётся Молот Правды. Собрать целителей и применить. В прошлый раз мы не знали о реакции, в этот раз будем в курсе и будем готовы.
— В прошлый раз она чудом осталась жива. На мой взгляд риск слишком велик. Применяйте Молот только в том случае, если вы точно знаете, что её жизнь для вас ценности не представляет. Я лично никаких гарантий не дам, — Синнай хмурился и был твёрд в своём решении.
— Эр, если честно, то я сильно сомневаюсь, что Алина врёт. Я достаточно времени провёл рядом с ней, видел, как и что она делает. Я считаю, что она говорит правду, — Хашшаль пожал плечами и откинулся на спинку кресла.
— Тава мы тоже все неплохо знали. Кто-то в нём сомневался? Нет. Я не могу ей доверять до тех пор, пока не узнаю точно.
— Тогда отпусти меня. Потому что я сильно сомневаюсь, что после всего этого я смогу доверять тебе, Ринар.
В кабинете повисла пауза. С одной стороны, я говорила на всеобщем. С другой — все поняли, что их разговоры для меня не секрет.
— И давно ты понимаешь аристократический?
— С самого начала. И предвосхищая твой следующий вопрос — раньше я побоялась сказать, а потом ты не спрашивал. Я в библиотеке почти каждый день занималась с альтеном Кораусом, потом с Яниной, когда время появилось. И тайны из этого никто не делал. Говорить я тоже могу, но хуже, чем на всеобщем.
— А ты полна сюрпризов, дорогая невеста, — язвительно заметил он.
— Ринар, ты извини, после всего этого я на Молот Правды не согласна. Ну то есть я, конечно, влюблена в тебя и всё такое, но можно подумать у кого-то первая любовь хорошо заканчивается. У меня было время обдумать всё произошедшее, и я поняла одну вещь. Доверие — это выбор. Доверие — это решение, и иногда нужно много смелости, чтобы его принять. Даже если я сейчас докажу тебе, что ты был не прав, то что я стану делать в следующий раз? А он будет, Ринар, он непременно будет. Жизнь у тебя непростая, положение обязывает и всё такое. Я не хочу умирать, чтобы доказать тебе, что говорила правду. Это нелепо, бессмысленно и просто глупо. Кроме того, это оставит тебя с огромным чувством вины, если вдруг так случится. Я не хочу, чтобы ты жил с чувством вины. Вот только каждый раз быть готовой пережить Молот Правды, чтобы ты мне просто поверил? Нет. На такое я тоже не согласна. Остаётся один путь — расставание. Думаю, что помощь, которую я оказала твоим подданным вполне сопоставима с тем лечением, которое получили мои племянницы и мама. На мой взгляд мы квиты, поэтому выходить за тебя замуж я не обязана. Я не хочу жить взаперти под лупой в атмосфере недоверия, когда моя попытка рассказать о шкатулке выворачивается как покушение, а похищение — как попытка шпионажа или побега.
— Всё сказала?
— Да.
— Увести и из клиники не выпускать. О своём решении я сообщу, любимая, — последнее слово было пропитано таким ядом, что я опустила голову, чтобы никто не видел моих слёз. Как же больно! Дорога до клиники прошла как в тумане, сквозь пелену слёз видно было плохо, да и мне было всё равно куда идти.
Глава 11
Следующие несколько дней я не могла ни есть, ни пить, ни спать. Огромная боль и ощущение потери перемололи меня изнутри. Моё невероятное счастье обернулось бесконечной горечью, лежало пеплом на моих мыслях и ощущалось тленом во рту. В попытке себя занять я предложила Янине и Синнаю написать книгу об оказании медицинской помощи в условиях ограниченности магических ресурсов.
Кас, Янина и Синнай были единственными, с кем я могла быть собой. Они мне верили, и это доверие я ценила и цеплялась за него так, как только могла. Если бы не они, то я, наверное, сошла бы с ума или сделала бы что-то с собой, настолько больно мне было.
