— Шар, мы вчера притащили через портал Алину. Из Магистрата. Какой мальчик? Кассиль? Ему стало плохо? — Ринар звучал обескураженным, и я в изумлении уставилась на него.
— Нет, с тем подростком всё в порядке, его велено привести к Алине, как проснётся и поест. Я говорю о другом мальчике, Д’Вельсорде. Проходите, нам предстоит долгий разговор.
В просторной гостиной, выполненной в бежево-коричневых тонах, стояла тяжёлая атмосфера отчаяния. Алькас, дядя Баркая, пустыми глазами смотрел в стену, держа в подрагивающей руке стакан с тёмно-янтарным напитком. Господин Тиссей стоял к нам спиной, привалившись к косяку в проёме двери в спальню и загораживая обзор.
— Вы не смогли ему помочь? — говорить было тяжело, словно слова были покрыты битым стеклом и намеренно застревали в горле.
— Ему никто не сможет помочь, Алина. Если честно, я такого никогда не видел. Сеть проклятий, сплетённых в единый непробиваемый кокон, завязанных между собой, закольцованных друг на друга. В том числе проклятие забвения, Эр. Через пару недель никто, находящийся в этой комнате не вспомнит о мальчике. Даже мать.
Короткий, полный боли всхлип раздался из спальни. Наверное, Янина и мальчик там.
— Я поэтому не могу вспомнить о каком мальчике идёт речь?
— Да. Чем слабее эмоциональная привязка, тем быстрее забывается. Странно, что Алина помнит, видимо, близко к сердцу приняла происходящее.
От слов Шаритона мне стало невыносимо стыдно. Я-то как раз забыла о несчастном ребёнке!
— И ничего нельзя сделать?
— Мы пытались. Всю ночь здесь трудились все проклятийники столицы, я, команда лекарей, поддерживающая крупицы жизненных сил. Бесполезно. Тот, кто это создал — гений. Во всём мире есть только три мага, способных на такое — я, архимаг Ковена Араньяс и Верховный Жрец Минхатепа. За подобными проклятиями стоит не только сила, но ещё и колоссальный опыт. Любого обычного мага такое сложное проклятие убило бы откатом. Но наложивший его жив, я это чувствую.
— Шар, но зачем Архимагу или Верховному Жрецу избавляться от мальчишки? Тем более таким затратным образом?
— Не знаю, Эр, и это беспокоит меня больше всего. Проклятие полного забвения, проклятие исчезновения из материального мира, проклятие исчезновения из духовного мира, проклятие невидимости, проклятие абсолютного безмолвия… и так далее.
— Он должен был стать кем-то особенным?
— Даже в таком случае проще было бы нанять несколько ассасинов. Проклятие полного забвения — вот что самое интересное. Как будто само упоминание, сама память о нём несёт угрозу. Я не уверен, что сам вспомню о мальчике спустя несколько дней. Я написал о нём в магически защищённом дневнике, но толку?
— Сколько ему осталось?
— Несколько часов, возможно, до вечера, но вряд ли. И знаешь, что самое любопытное? Проклятие было наложено в тот день, когда я вернулся из Тихерры.
— В тот день в этом мире появилась я. Богиня говорила, что в этом мире есть колдунья, которая закрыла себя от взора людей и богов. И что найти её смогу только я. И остановить тоже. Это может быть связано с мальчиком? Возможно, он её видел или нашёл? Нам необходимо вернуться в место, где он был в тот день и начать поиски оттуда!
— Что ещё говорила богиня и почему ты молчала раньше? — нахмурился Ринар.
— Она сказала, что я не могу вернуться в мой мир, потому что моё предназначение здесь ещё не выполнено. И что истинная пара мне нужна потому, что сама я не в состоянии пополнять свой резерв. Но так как ты отказался от меня, то я могу разорвать нашу связь и найти другую пару, и если мы полюбим друг друга, то станем истинными. И что меня ведёт Судьба, но она не всесильна. Что колдунья из другого мира угрожает безопасности этого. Она настолько сильна, что смогла закрыться от всех людей, магов и богов вашего мира. Только я как иномирянка смогу её отыскать и остановить. И ещё что я почувствую, когда мой путь начнётся.
— И ты чувствуешь, что необходимо отправиться в дом Янины и Баркая?
Я прислушалась к своей говорливой интуиции. На этот раз она молчала.
— Если честно, то нет. Я чувствую, что Баркай важен и что это как-то связано со мной. И что я должна быть рядом, когда его не станет. А ещё я с самого начала чувствовала, что он умрёт, — я говорила тихо, но Шаритон и Ринар меня услышали. — Раньше о словах богини я не говорила, потому что обстановка не располагала к доверительным беседам.
— Итак, есть какая-то колдунья…
— Из другого мира.
— Колдунья из другого мира, невидимая для людей, магов и богов Карастели. И ты можешь её отыскать и остановить. Ты предполагаешь, что проклятие наложила она?
— Возможно, мальчик увидел или узнал лишнее.
— Не вяжется. Если она не обнаружима для обитателей Карастели, то для всех, — Ринар задумчиво погладил мою руку.
— Эр, знаешь, я думаю, что это не колдунья. Проклятие многоступенчатое и сложное, но состоит из простых и понятных мне частей, оно ощущается чем-то нашим. Да и энергия мага, его наложившего. Готов поклясться, что это мужчина. Женщины действуют изящнее, тоньше, линии сил и проклятий больше похожи на кружево, их работа всегда эстетична. А здесь — гениально? Да. Красиво? Нет. Кроме того, мальчик должен был умереть ещё полнедели назад. Дед сильно постарался и вложил в него очень много. Так много, что там от мальчишки-то ничего больше и нет, все жизненные силы чужие. У меня стойкое ощущение, что мы порушили планы этого мага. Мальчик не должен был оказаться тут, не должен был попасться мне на глаза.
— Тебе или Алине?
— Понятия не имею! Я тебе тысячу раз говорил, нужен сильный провидец! Тычемся, как котята, ничего толком не знаем. Суд был больше недели назад, а мы только сейчас узнаём о словах богини.
— И где я тебе этого сильного провидца возьму? Я тебе тысячу раз отвечал, что готов платить любые деньги, а толку?
— Пойдём, Эр, надо рассказать и обдумать. Есть у меня чувство, что со смертью мальчика что-то случится, нужно воспользоваться теми крохами времени, что у нас остались и попробовать подготовиться. Кроме того, его убийство нужно расследовать. Ах да, я рад, что вы нашли общий язык. Чтобы ни случилось дальше, эта связь усилит вас обоих, и это не может не радовать. Тиссей?
— Да, Шаритон.
— Ты можешь пойти с нами?
— Не хочу оставлять Янину одну. Чем я могу вам пригодиться?
— Если бы я знал. Я бы хотел, чтобы ты поучаствовал в совещании и расследовании, которое касается твоего мальчика.
Мужчины ушли, не позвав меня с собой, и какое-то время я злилась, но потом поняла, что быть здесь — тяжелее и правильнее. Сев рядом с Яниной, я аккуратно накрыла её плечо ладонью, и молча сидела, не находя слов поддержки.
Янина заговорила сама. Сначала рассказывала какие-то мелочи о том, что любил делать Баркай, потом делилась какими-то важными только матери деталями — начиная с того, как смешно топорщились волосики у него на макушке и заканчивая тем, что однажды Янина сказала ему, что когда он обманывает, то на лбу у него горит красная точка. С тех пор он всегда закрывал лоб, когда хотел приврать.
