— Крайне малы, так что крепитесь, госпожа Алина. Вам налить для храбрости?
— Нет, спасибо, Итан, боюсь, что я столько не выпью.
Итан рассматривал меня с дружелюбным любопытством и даже толикой восхищения.
— Вы знаете, вы своим появлением произвели настоящий фурор в наших рядах. Эд в подробностях рассказал о вашей маленькой размолвке с Эринаром, и мы хохотали как ненормальные. Скажите, ваше платье — это то, на что вы ухнули резерв Эра?
— Да. Хоть какая-то польза от этого невоспитанного тирана. — улыбнулась я.
Итан развеселился ещё сильнее, а меня уже практически окружали остальные бойцы, лица у всех были вполне доброжелательные и довольные жизнью.
— Госпожа Алина, позвольте на свадьбу подарить вам пару острых кинжалов. Для вашей первой брачной ночи. — Даттон учтиво поклонился, а остальные снова загоготали.
— Неужели вам понравится иметь императора в дырочку?
— На нём хорошо заживает, кроме того, мы уверены, что именно девушка с такими выдающимися боевыми качествами станет достойной парой для Эра.
— Тогда лучше подарите мне вот такой металлический кнутик, я его отшлёпаю. — моё пожелание встретили одобрительным гулом. По правде сказать, их общество вызывало у меня лёгкую оторопь. Я чувствовала себя ромашкой в лесу, окружённой исполинскими деревьями. Однако их искреннее веселье было настолько заразительно, что я давно отвлеклась от боя, с улыбкой рассматривая новые лица. Возможно, виной тому был эффект команды, но выглядели они сногсшибательно. Столько внимания и улыбок мне одной, сознание потихоньку начало плыть, и я решила обратить внимание на бой, чтобы не разомлеть окончательно.
А на импровизированном ринге события развивались стремительно, у Эринара была порвана штанина, а бугай щеголял голым плечом, видневшимся из разрезанного рукава. Бой шёл на какой-то запредельной скорости.
И если изначально казалось, что победа достанется Аркаю, то сейчас перевес был явно на стороне императора. Он двигался быстрее, заставлял оппонента терять место для замаха, отступать, пригибаться и уворачиваться. Клинки Эринара двигались настолько проворно, что иногда сливались в серебристые силуэты. Звуки и краски поединка завораживали.
Время потянулось тягучей патокой, сознание онемело и лишь регистрировало отдельные события: вот шипастый шар пролетает в сантиметрах от груди Эринара; вот он ловит цепь на крестовину клинка, используя инерцию движения металлической звезды, чтобы намотать цепь на свой клинок; вот Аркай дёргает цепь в бешеном усилии, предвосхищая аналогичное движение со стороны противника; вот металлическая цепь натягивается, и император использует второй клинок, чтобы намотать середину цепи; вот уклоняется от второй звезды, летящей в его голову; вот выворачивается из цепкой петли двузвездия и делает бросок в сторону противника.
Сложно судить о том, сколько длилась битва, оторваться от этого зрелища уже не представлялось возможным. Всё моё внимание было поглощено двумя двигающимися фигурами. Аркай кажется настолько выше и сильнее, как Эринару удаётся сдерживать его натиск? В то же время император гораздо быстрее, как его соперник успевает уклоняться от свистящих смертоносных клинков?
Завороженная зрелищем, я следила за Эринаром. Самое удивительное, что мне внезапно захотелось, чтобы победил он. Захотелось почувствовать его губы на своих. Сердце замирало каждый раз, когда казалось, что он пропустит удар, и стучало в висках, если он одерживал верх.
От нахлынувших эмоций стало жарко, и я мысленно попросила Ованеса сделать вырез на платье, чтобы немного остыть. Кожа буквально горела. Когда холодный весенний ветер впивался в лицо и грудь, я была ему только рада. Завершился поединок внезапно. Один из атакующих выпадов Эринара закончился прорехой на штанине Аркая, несколькими каплями крови на притоптанном весеннем снегу и точкой в бое.
Зрители заликовали, а бугай, секунду назад наносивший яростные удары, по-доброму улыбнулся и хлопнул Эринара по спине.
— Вот на что ты способен при должной мотивации!
— Аркай, не хочу тебя расстраивать, но единственный, кто здесь считает тебя серьёзным противником — это ты сам. — император улыбнулся, и я удивилась тому, насколько преобразилось его лицо. — У тебя пока мысль от головы до ног дойдёт, кошки трижды окотятся.
— Это потому, что у меня ноги длинные и красивые, не то, что у некоторых. Я вообще старался с тобой поаккуратнее, ты ж как девица размером — ещё прибьёшь ненароком или наступишь случайно.
— Кстати о девицах… — Эринар подошёл ко мне вплотную, улыбка всё ещё чувствовалась в кончиках губ. Околдованная зрелищем их схватки и его победой, я потянулась рукой к его щеке и нежно погладила. Во мне бушевали восторг, неверие и удивление. Да что со мной такое?
— Ты был великолепен. — я говорила очень тихо, одними губами, но он услышал. Я поднялась на носочки, потянулась к его рту, он чуть наклонил голову, давая мне возможность притронуться к нему. Первое касание было мягким, его губы оставались спокойными, и на долю секунды я замерла в растерянности.
Восхищение им было настолько сильным, что я плавно втянула в рот его нижнюю губу, провела по ней языком, ласкаясь к нему и внутренне требуя ответа. Мои руки уже обхватывали его за шею, я была одурманена его острым мужским запахом, вкусом рта, исходящей от него силой. Мне казалось, что я была горячей, но его кожа была просто обжигающей в сравнении. Я чувствовала не только его физическую силу, я ощутила огонь, который он сдерживал внутри, этот нереальный, убийственный жар. И мне хотелось попробовать его тоже и гореть в нём.
Эринар ответил внезапно, ещё мгновения назад его поза и губы были равнодушными, позволяющими, но вдруг его рот стал жадным. Он обхватил меня руками, прижимая к себе и отрывая от земли. Вокруг нас взметнулся пламенный вихрь, разогревая меня, заставляя таять и плавиться. Я впитывала его огонь, а он словно пил мою прохладу, захлёстывая моё тело жгучим желанием, мучительной жаждой принадлежать ему.
Я целовала его исступленно и жадно, позволяя разбушевавшемуся огню проникать в мою душу, наполнять меня своим жаром, менять меня изнутри. В этом поцелуе я становилась пламенной вместе с ним. Внезапное понимание, мысль, своей остротой способная поранить сознание, заставила меня очнуться. Его огонь горел для меня. Я распахнула глаза и замерла, чтобы увидеть, как взлетают вверх его длинные ресницы, как его взгляд становится осмысленным, и он понимает то же, что и я. Его огонь горит для меня. Осознание выбивает дыхание у нас обоих, оглушает и оставляет нервно глотать холодный воздух.
Я глажу его по шее, пьяно цепляясь за широкие плечи в попытке устоять. И тянусь обратно к его губам, хочу в его огонь, хочу снова ощутить этот невероятный вкусный жар. К тому, что он резко схватит меня за руки, срывая их с плеч, и оттолкнёт от себя, я была не готова ни морально, ни физически. Губы, такие желанные и горячие, исказила яростная ухмылка.
— Мерзкая пиявка! Не смей ко мне приближаться!
