“Хочешь их?” – вдруг пришло мне.
Ну что душой кривить?
“Да. У тебя рюкзак. Признавайся”.
“Нет. Его забрала моя бывшая”.
Кто бывшая, представлять не надо. Хвостатая.
Моим книжкам конец!
В общежитие я вошла расстроенная, вся будто раздавленная. Вроде и не было у меня никогда этих книг, даже в руках их не держала, так что себя изводить? Но это чувство упущенной возможности съедало меня поедом.
Я злилась на себя. Бесилась, что Ярый так быстро понял, чем меня зацепить и как расстроить. Знал, что я не буду смиренно тащить рюкзак. Может, и с хвостатой сговорился?
Везде мне чудились теории заговора. Я даже не заметила, что в холле никого нет и непривычно тихо.
– С поступлением! – с криком народ выскочил со всех сторон, стал обсыпать меня конфетти и бумажками. – Добро пожаловать в ЭСА!
Кричали девочки с улыбками, но взгляды… Такое чувствуется сразу – взгляд змеи, ожидающей чего-то. Вот только чего? В чем подвох?
Я стряхнула с мокрых волос разноцветные бумажки. К влажной коже рук прилип один кусочек частички бумаги, будто газету разорвали.
Я невольно пробежалась глазами по строчкам и застыла. Огляделась по сторонам, посмотрела на дождь приветствия на полу и присела.
Те самые книги, потеря которых ужасно меня расстроила, были здесь. Порванные на части, сейчас они лежали на полу.
– Что ты делаешь? Потом подметут! – Хвостатая вышла вперед – само дружелюбие. А улыбка такая, что кажется, если она покажет зубы, они будут заостренные, как у ожившего ужастика. По крайней мере, мой личный кошмар точно выглядит порванными хорошими книгами.
Веник стал мести, и я как остервенелая вырвала его из рук девочки.
– Не надо. Я сама!
Слышала шушуканье.
– Кристина, ну что ты? С тобой все в порядке? – добродушно заглядывала мне в лицо хвостатая. Глаза – две льдины.
Вокруг замелькали телефоны, студентки стали снимать, как я собираю разорванные листья, как складываю себе на колени. Как мои руки дрожат от сырости и эмоций.
Но я не могла иначе. Я всегда уважала книги. Они не должны быть жертвами войны между людьми. Я не могу сгрести их в совок и выкинуть на помойку. Я склею все, что смогу. Я дам им новую жизнь.
– Кажется, она ненормальная, – предположил кто-то.
На что хвостатая тут же ответила:
– Не говори так!
Притворная забота. Лучше бы она открыто скалилась.
Как же я ошибалась, когда подумала, что в ЭСА люди куда открытей и проще. Нет, хвостатая просто была актрисой высшего уровня.
– Она плачет? – спросил кто-то.
– Это дождь, – хмуро заметила я, но никто меня не слушал.
С мокрых волос из-за наклона вниз катились по лицу капли воды. Воды, не слез. Не слез, я сказала! Не плачь. Нельзя.
Вдруг мои руки кто-то сгреб в свои огромные.
– Пошли, – потянул вверх.
Ярый.
Он почему-то расплывался в моих глазах.
– Я куплю еще одни.
Мои ноги все еще оставались на месте. Я хотела присесть вниз снова, чтобы продолжить, но парень не дал.
– Я куплю точно такие же.
– А что будет с этими?
– Выбро… – начал он, а потом вдруг оборвал сам себя: – Я попрошу собрать. Не выкинем, не переживай.
И будто по мановению волшебной палочки появился парень, который очень расторопно и быстро стал собирать разорванные листы.
Ярый потянул меня за собой, и я, не видя дороги, пошла. Ноги – ватные столбы. Глаза – запотевшие стекла. Воздух – раскален эмоциями.
Глава 9
Я вяло отмечала про себя, что мы идем по коридору женской общаги.
Ярый толкнул дверь в нашу комнату. Она почему-то была открыта – это я отметила про себя скорее краем сознания, но тут же связала это с ведром синей краски, что упало на Ярого.
Не на меня. А должно было.
Контрольный удар, чтобы меня добить.
Словно синий халк, Ярослав мгновенно и очень натурально зверел. Зарычал, словно дикое животное в капкане, и я вздрогнула.
– Кто? – крикнул он.
Но в общаге, казалось, не осталось ни одного человека.
Я догадывалась кто. Думаю, он тоже не был дураком.
– Так не пойдет, – мотнул головой он, а с его подбородка падали ярко-синие, как южное небо, капли.
Эти частички краски почему-то особенно запомнились мне. А потом понеслось! Ярый протащил меня через опустевший холл, бурча:
“Знает, что я девчонок не трогаю”. Потом выскочил на улицу, взял из-за двери зонт и распахнул. Надо мной!
А по нему теперь стекали не только капли краски, но и дождя. Рубашка окрасилась в сине-голубые разводы.
– Не везет тебе сегодня с рубашками, – вырвалось у меня.
Не знаю, зачем я это сказала.
Ярослав остановился, глядя прямо перед собой. Несколько секунд его лицо оставалось сосредоточенно злым, а потом вдруг расслабилось, а из горла вырвался сдавленный смешок. Потом еще один и еще один. А после он засмеялся так раскатисто и заразительно, что мои губы сами дернулись в улыбке.
Зонт задрожал. Небо возмущенно громыхнуло, а потом на горизонте сверкнула молния.
Мы ворвались в мужское общежитие. Оставляя лужи, поднялись по лестнице. Я не запоминала, куда мы поворачивали, но в памяти ясно отложилась эбонитовая дверь.
И только когда она закрылась за мной, я поняла, что оказалась в логове Ярого.
Досмеялась!
Да тут настоящие хоромы! Темные полы, темные стены, но ярко-желтое кресло и стеллажи, красные подушки и ковер, голубые шторы. Все это было так интересно подобрано и обыграно, что становилось понятно: работал талантливый дизайнер. Тут даже были домашние растения! Кстати, росли они буйным цветом и прекрасно себя чувствовали.
– Раздевайся, – прервал мое изучение апартаментов Ярый.
Хам и провокатор! Он издевается, смеется надо мной или серьезно?
– Ты хотел сказать «располагайся», да? – Я рассмотрела поворот в другую комнату.
Ого, сколько тут площади? С другой стороны, что я удивляюсь, мне же рассказывали, кто главный спонсор академии.
– Хочешь – называй это так.
И тут вдруг из того самого поворота, который я рассматривала, вышел представительного вида мужчина. Элегантная проседь в висках, ухоженный до кончиков ногтей, он имел взгляд матерого хищника. А еще у него в руках была металлическая дубинка, которой он с размаху ударил Ярого под коленями, пока тот не видел.
