– Знаю, – сказала Фейт. – Еще как знаю. – И поскольку у нее пока не было другого ответа, она опустила руку на плечо Грир Кадецки и попросила: – Дайте мне время разобраться.
– Перевернитесь, мисс, – раздался голос, и Фейт, ушедшая в свои воспоминания, закряхтела, возвращаясь в настоящее. На то, чтобы понять, как выглядит это настоящее, ушло несколько секунд. Первым делом в нос ударил запах косметического масла. Потом зазвучала инструментальная версия песни «Ты мне не даришь цветов». Потом она поняла, что лежит, прижавшись щекой к пластиковому валику, а полотенце с него соскользнуло. Массаж вогнал ее в ступор.
Фейт послушно перевернулась на спину – одна грудь на миг показалась из-под покрывавшего ее полотенца. Фейт открыла глаза и обнаружила, что глядит почти в упор в лицо своей массажистке. Ее до глубины души изумило, какая она молодая. Совсем девочка. Может, действительно девочка. Может, здесь используют детский труд. Господи боже. Фейт ощутила, как все мышцы у нее напряглись, она будто закаменела в своем дремотном состоянии.
– Могу я узнать, сколько вам лет? – ровным голосом осведомилась Фейт.
Массажистка посмотрела на нее сверху вниз.
– Я не девочка, – ответила она. – У меня двое детей. Сын и дочка. А молодо выгляжу, потому что много работаю.
Она суховато рассмеялась – похоже, этот вопрос ей задавали регулярно.
– А вам нравится тут работать? – продолжала расспрашивать Фейт, однако массажистка не стала отвечать.
Этот вопрос в последнее время занимал ее постоянно. После того дня, когда Грир Кадецки уснула на работе, а потом высказала все свое раздражение, Фейт устроила собрание в конференц-зале, оно растянулось на несколько часов – прямо заседание группы по повышению политической сознательности из далекого прошлого. Они сидели вокруг стола, и Фейт выслушивала одного говорившего за другим: почему они изначально пришли работать в «Локи», почему теперь здесь все выглядит иначе. Многие говорили о своем недовольстве тем, что конференции – мероприятия элитные, что они тут занимаются каким-то слишком бесхребетным феминизмом.
– Я понимаю, что феминизм не обязательно должен быть с кулаками, – сказала недавно нанятая очень толковая айтишница, трансгендерка по имени Кара, – но мы тратим слишком много времени на рассуждения и ощущения и слишком мало занимаемся конкретными делами.
Эта фраза стала рефреном, звучавшим в разных вариациях.
Кто-то упомянул, что очень не хватает спецпроектов, все поддержали. Да, спецпроекты приносили реальные результаты. В принципе, Фейт понимала, что очередной спецпроект способен напомнить, в чем смысл их работы. После собрания она поднялась наверх к Эммету. Рассказать ему напрямую о недовольстве своих сотрудников она не решалась – слишком большой риск. Боялась, что в ответ кто-нибудь из «Шрейдер-капитал» скажет: «Раз им так плохо, давайте прикрывать лавочку». Вместо этого она сообщила, что у нее появилась идея отличного спецпроекта. «Давно мы их не проводили, Эммет», – обронила она как бы между делом, однако с большой надеждой. А потом рассказала подробно, что имеет в виду. Уже не первый год в руки им попадали листовки, посвященные принуждению к проституции – и в этом вопросе она чувствовала себя беспомощной. «Локи» проводил лекции на данную тему, однако теперь настало время предпринять что-то более существенное.
Иффат Хан, которая из ассистентки Фейт выросла до научного сотрудника, показала ей материалы, посвященные ситуации в провинции Котопахи в Эквадоре: молодых женщин – по большей части совсем девочек – обманом заманивали в Гуаякиль, где они становились проститутками. Ситуация, безусловно, могла считаться экстренной.
– Если мы сможем спасти хоть сколько-то, будет резонанс по поводу положения вещей в целом, – сказала она. – Возможно, подключатся другие компании и благотворительные фонды. Возникнет постоянная система оказания помощи.
Вид у Шрейдера был мрачный – она его явно не убедила, поэтому Фейт решила довести свою мысль до конца.
– Я вот о чем подумала: к спасенным девушкам можно прикреплять наставников. Женщин постарше, которые станут обучать их полезным навыкам. Для начала – грамоте, если это необходимо. Основам обращения с компьютером. Плюс какому-то ремеслу. Чему-нибудь, связанному с изготовлением одежды. Пусть научатся вязать, в результате возникнет… кооператив вязальщиц. Женский кооператив. – Фейт вдохновилась собственной идеей и последние два слова произнесла особенно отчетливо, но Эммет продолжал смотреть на нее так, будто она его не убедила. – А одну из этих молодых женщин привезем сюда, пусть расскажет свою историю, – добавила Фейт. – Что ты об этом думаешь?
– Что, прямо вот так живьем сюда?
– Конечно, а почему нет?
Эммет задумался, явно заинтересовавшись: он задумчиво покачивал головой. Пообещал, что обсудит это с ответственными работниками с верхнего этажа – и в июне 2014 года Фейт получила «сверху» служебное письмо, в котором говорилось, что проект состоится. Она очень обрадовалась. Наставничество вообще стало крайне популярным, о нем говорили повсюду, да и вся идея в целом была встречена на удивление благожелательно. Кто-то из сотрудников «Шрейдер-капитал» нашел в Кито подходящую исполнительницу. Алехандру Сосу описывали как деятельную женщину с лидерскими качествами, постоянно занимавшуюся правами человека в развивающихся странах: резюме ее пестрело акронимами, названиями неправительственных организаций, в которых она выступала в качестве консультанта. Все эти прописные буквы на одном листе бумаги производили эффект брандмауэра или шифра, разгадать который способен только человек гораздо умнее вас.
Поспешно договорились о разговоре по Скайпу. Представители «Шрейдер-капитал» и «Локи» сидели в Нью-Йорке за каменной глыбой – столом для конференций на двадцать седьмом этаже – и смотрели на экран, показывающий нескольких женщин в скромном офисе в Кито.
– Фейт Фрэнк! – произнесла Алехандра Соса. – Это несказанная честь. Вы – женщина, сыгравшая особую роль в моей жизни.
Сосе было сорок лет, она выглядела уверенной в себе, сексуальной. Фейт она сразу понравилась. Они легко нашли общий язык по поводу их общей миссии. Алехандра Соса знала довольно много ремесленниц почтенного возраста, которые возьмутся за плату обучить тем же навыкам сотню молодых женщин после того, как тех спасут и поселят на новом месте. Будут их наставницами. Деньги даст «Шрейдер-капитал», а агентство, которым Алехандра Соса руководит в Кито, займется непосредственной организацией процесса и распределением средств. Звучала она очень убедительно, а в конце добавила:
– Очень приятно с вами работать, Фейт Фрэнк. Вы – движущая сила добра.
Фейт обратилась к Эммету и его сотрудникам:
– Она мне очень нравится, но, разумеется, надо провести проверку. Все слышали про мошенничество с благотворительными средствами – тут нужен глаз да глаз. Не хочу попасть в такую историю.
– Разумеется, мы сделаем все необходимое, – заявил управляющий директор, а из задних рядов донесся голос его ассистента:
