Когда Сергей и владелец фирмы ушли, Роман взял меня за руку.
– Прелестная жена, умница, красавица, светлый Ангел и мастер спорта по попаданию в невозможные ситуации, поехали домой.
– Подождите, – остановил нас Лукин, – у меня только что появилось видео. Сделано оно незаконно. Аппаратуру установили, пока все Жарковы находились здесь. Использовать полученный материал нельзя. Но если там то, что подозреваю, вам окажется интересно «кино».
– Как же вы демонтируете камеры? – удивилась я.
Лукин встал и запер дверь.
– Никак. Они крохотные, уже перестали работать. Жизни им сутки, обнаружить «глаза и уши» обычному человеку невозможно.
Я вспомнила, как Лебедев занервничал во время нашего разговора, и быстро сказала:
– У Андрея завибрировал в кармане какой-то прибор, он обнаружил крохотную камеру. Ее прилепил к столу брат Федора Лебедева, сын его отца от первого брака.
– Федя сообщил уже мне об этой истории, – поморщился Роман, – его родственник – отвратительный тип, профессиональный мошенник. С братом он давно не общается, но знает, что тот дружит со мной, но не встречался лично со Степой, с ней только по телефону общался. Голоса у них похожи, если прикинуться слегка простуженным, хрипеть, то жулика примут за Федю. Лже-сыщик приехал в «Бак». Федор, злой, как голодный слон, нашел братца, запинал его в угол, тот заныл:
– Не хотел обманывать бабу, решил честно работать. Взял у Фикиной косметику, показал Козловой, а та ничего интересного не сообщила. Но она точно все знает! Поставил «жучок». Мне пообещали, что он все разговоры сутки передавать на комп станет, а не сработало. Фикиной ничего не должен, аппаратура очень дорогая. Это она мне за нее заплатить обязана!
Федя братцу по морде надавал.
Звягин посмотрел на меня.
– Галине деньги завтра передам.
Я вспомнила, как подруга Несси обзывала меня, затоптала обиду, которая на секунду подняла голову, и тихо сказала:
– Спасибо.
Иван Васильевич пошел к кофемашине.
– Да, я тоже беседовал с Фикиной. У нее хорошая внучка, добрая девочка, которая каждый день по многу раз слышала от бабушки: «Денег нет, ешь, что дают. Денег нет, новое платье не проси. Денег нет, учись хорошо, получи нужную профессию, работу найдешь, из нищеты вылезешь». Денег нет, денег нет, денег нет!
– Так и правда у Галины средств мало, – вздохнула я.
– Не совсем верно, – возразил Лукин, – Галина Семеновна прикидывается несчастной козой. «Бежала через мосточек, сорвала кленовый листочек». Госпожа Фикина работает начальницей отдела обслуживания клиентов в одном из самых крупных отелей столицы. Если сказать попроще: женщина командует всеми горничными. Оклад у нее сто тысяч, плюс хорошие чаевые. Как нам нашептали ее подчиненные – их начальница на благодарностях имеет тысяч шестьдесят. Выходных у нее два, воскресенье и один на неделе, плавающий, а служба у Фикиной с десяти до восемнадцати. Каждый день в шесть утра она приходит к Гончаровым, они живут в соседнем доме, выгуливает их собак. И пять раз в неделю потом отводит в школу маленького сына супружеской пары. С псами Галина еще вечером занимается. За эти услуги ей платят пятьдесят тысяч. Ну и еще всякая разная мелочевка, которая приносит ей такой же доход. У «бедной» тетушки выходит примерно триста тысяч в месяц.
– Ничего себе, – ахнула я, – думала, они с внучкой с хлеба на воду перебиваются.
– Нет, – возразил Иван Васильевич, – про бедность Галина говорит по нескольким причинам. Боится сглазить, расскажет про хорошую зарплату и лишится ее. Второе. Люди перестанут ей помогать, давать вещи для Веры. Третье. Внучка может привыкнуть к деньгам, начнет лениться, получать двойки, не поступит в вуз. Повторю, Вера хорошая девочка, про игру ей рассказала Валерия Готова, с ней Орлова познакомилась в Сети. Вера захотела помочь бабушке, которую называет мамой, решила выиграть квартиру и миллион. У Леры была та же задача, только та хотела удрать от родителей. Как погибла Валерия, пока ответа нет, но мы его непременно получим после просмотра записей, которые велись техсотрудниками игры.
– Мать Готовой отрицала на опознании, что видит тело дочери, – пробормотала я. – Почему она так поступила?
– Деньги, – мрачно уточнил Лукин, – к сожалению, подавляющее большинство мотивов упирается в них. Готовы зарабатывают лекциями о правильном воспитании детей, мать сейчас ведет на телевидении программу на данную тему, строчит книжки: «Как найти общий язык с подростком», «Учеба в радость», «Сто советов папе и маме». У Готовых армия поклонников, к ним в деревню течет людская река. У входа в коттедж стоит «кружка» с объявлением: «Пожертвование на сирот». Приемные ребята старательно подыгрывают Илье и Ренате. Они супружеской паре благодарны, все до пяти-шести лет жили с пьяницами, наркоманами, голодали, не слышали хороших слов, зимой в вельветовых тапках ходили. Готовы для них спасатели. Валерия же горя до какого-то возраста не знала, единственная дочь, все ей. Потом появилась орда других детей. Лера лишилась внимания, оказалась последней в очереди за лаской, обновками, от ее проблем отмахивались: «Потом расскажешь, у нас Петя (Ваня, Миша, Лена, Оля…) заболел, ну-ка, завари братику чай». Вот она и убежала. К тому моменту отношения старших Готовых и их родного ребенка стали хуже некуда. Лера закатывала скандалы, это был крик о помощи. Но доморощенные «Макаренко» его не слышали, девочку наказывали.
Рената и Илья сообщили всем, что Валерия сначала уехала отдыхать, а потом отправилась в Питер, там она учится в гимназии для особо одаренных детей. У Готовых много восхищенных фанатов, но немало и недоброжелателей-завистников. Поэтому Рената «не узнала» подростка и твердо стояла на своем, говорила: «Дочь жива, она на отдыхе».
Лукин махнул рукой.
– Понятно?
– Да, – проговорил Роман, – даже у самых ярых последователей этих лже-психологов, педагогов возникнет вопрос: «Готовы нас учат обращению с детьми, почему же собственное чадо от них удрало?» Поредеют ряды обожателей, упадет доход.
Иван Васильевич бросил в чашку сахар.
– Ну, они, в конце концов, забрали тело, но так и не сказали, что Лера мертва. Теперь о видео, которое получено незаконно.
Экран загорелся, я увидела спальню с большой кроватью под балдахином и два кресла. В правом сидела Елизавета Петровна, в левом Олег. Между ними находился столик с чашками.
– Конец игре, – произнес сын.
– Ничего не длится вечно, – отозвалась мать, – проект существовал не один год. Придумаем другой. Мы ведь сами хотели его сворачивать.
– Объясни мне, зачем ты с Козловой встречалась в спа-салоне? – потребовал Олег.
– Дед Яга, – вымолвила мать, – это папин псевдоним из девяностых. Господь порой так устраивает, что диву даешься!
– Псевдоним, – рассмеялся сын, – мама, обожаю тебя! Назвать так погоняло! Элегантно!
