Оставшись один, он постарался использовать это время, чтобы преодолеть тревогу, которая начала его мучить, и разобраться в своем положении. Полицейские засыпали его вопросами, да он и сам от них не отстал. Кому была выгодна смерть Эрнеста? Старик уже несколько лет как вышел на пенсию, и у него не было сейчас никаких разногласий с бывшими преступниками, которых он опекал за годы работы. Конечно, Эрнест не был склонен к доверительным беседам, и изливать душу по всякому поводу не входило в его привычки. Но почему под подозрение попал именно он, Давид, а не кто-нибудь другой? Может, потому, что Эрнест провел вечер в его доме? А может, были еще какие-то детали, о которых он не знал, но которые более конкретно указывали на его виновность?
«Ты ведь не знал, что от той дряни, которую ты его заставил сожрать, он получил почечную недостаточность. А это, ЭТО не вязалось с диагнозом».
Из этого он сделал вывод, что Эрнест проглотил яд, ставший для него роковым. Следовательно, он не был жертвой нападения, и ему не делали никаких инъекций… Но что же это был за яд, который спровоцировал одновременно и сердечный приступ, и почечную недостаточность? И как полицейские умудрились найти этот яд у него, если у него в доме были только самые простые медикаменты? Насколько он знал, ни один из них не мог наделать столько бед и тем более убить. Не имея информации, Давид терялся в догадках.
Он и так, и эдак прокручивал в голове эти вопросы, и покой окончательно покинул его. Ему бы сейчас поговорить с Летицией, узнать у нее, что произошло, собрать воедино все детали и попросить ее порыться в интернете, чтобы еще что-то узнать об этом яде. Ведь, узнав природу яда, можно будет вычислить и убийцу?
Дверь камеры открылась, и время на размышления кончилось. Вошел молодой человек в сером костюме и белой рубашке с распахнутым воротом.
– Алексис Ренар, назначенный вам адвокат, – представился он. – Я буду представлять ваши интересы во время вашего пребывания здесь. Вы можете называть меня мэтр Ренар
[14].
– Это что, шутка такая? – не удержавшись, гоготнул Давид, несмотря на серьезность ситуации.
– Настоящее имя, – отозвался представитель закона, видимо, привыкший к подобным реакциям. – Не будем терять времени, если не возражаете. Если мое имя вызывает улыбку, то знайте, что я такой же хитрец, как и мой тезка из басни нашего друга Жана. Во всяком случае, клиенты никогда не жаловались.
Парень был, конечно, молод, но его удачный ответ и уверенность немного успокоили Давида.
– Перед допросом у нас есть полчаса, чтобы поговорить с глазу на глаз. Я пробежал ваше досье, – продолжил адвокат, не теряя времени, что прибавляло к прочим его достоинствам еще и результативность. – Сейчас мне нужна ваша версия развития событий. Могу вам сразу сказать, что обвинения против вас столь жалки и незначительны, что я подумал о чьей-то шутке. Они играют ва-банк, надеясь, что под давлением вы признаетесь… Вы выйдете отсюда через час.
– А что за обвинения?
Мэтр Ренар сокрушенно улыбнулся:
– Вам вменяют в вину, что у вас на террасе стоит горшок с наперстянкой, то есть с дигиталисом.
– Что?
– Судебный медик обнаружил следы дигитоксина в организме жертвы.
– Дигитоксина?
– Это мощный кардиостимулятор, экстракт наперстянки пурпурной. Его мочегонное действие может вызвать острую почечную недостаточность. У вас в саду якобы имеется такое растение. Патологоанатом утверждает, что форма дигитоксина в моче жертвы достаточно чистая, чтобы заключить, что яд попал в организм напрямую вместе с растением.
– Ну, это уже черт знает что!
– А я и не говорю, будто… Он что, был вегетарианцем?
– Что, простите?
– Шучу.
На Давида шутка не подействовала. Когда он понял, что причиной смерти Эрнеста стало растение, у него кровь застыла в жилах, а волосы встали дыбом. Он снова увидел Тифэн перед дверью дома. В одной руке она держала горшок с каким-то растением, покрытым пурпурными цветами в форме колокольчиков, а в другой – подарок для Мило.
«А вот это – для Летиции. Наперстянка, очень стойкий и живучий цветок. Она может высадить его в саду или оставить в горшке, как захочет… У нас на работе стали избавляться от лишних растений, а у меня в саду уже совсем нет места. Он красивый и цветет все лето».
Сделав им такой подарок, Тифэн просто-напросто подарила им доказательство их виновности.
Он знал только одного человека, способного превратить обыкновенный цветок в грозное оружие.
И именно этому человеку он час назад доверил своего сына.
Глава 55
Скорчившись на диване у Тифэн и Сильвэна, Летиция без конца всхлипывала, не в силах взять себя в руки.
Как Давид мог такое сделать?
Куда он увез Мило?
Что у него за намерения?
Как ей выжить без сына и без мужа?
Ей казалось, что еще одну минуту без ответа на эти вопросы она не переживет. И хуже всего то, что до конца этой ночи вряд ли удастся получить о них хоть какое-то известие. Если уж Давид воспользовался ее отсутствием, чтобы уехать, вряд ли он даст о себе знать всего через пару часов после отъезда…
Теперь она в доме соседей, тех самых, с кого началось ее схождение в ад… Тифэн сидит с ней рядом и ласковыми уговорами пытается ее успокоить и обнадежить:
– Они вернутся, не волнуйся. Ярость иногда вытворяет с нами черт-те что, уж мы-то с тобой это хорошо знаем. Ночь приносит утешение, и назавтра ты уже будешь уверена, что они вернутся. Если хочешь, можешь остаться на ночь здесь.
Переночевать здесь?
Но где?
На кровати Максима?
Ни за что!
А потом… а потом иные образы всплыли в мозгу у Летиции: ее постель, холодная и пустая без Давида… Пустые комнаты, пустой дом. И эта ночь, которой нет конца.
И тогда Летиция поняла, что вернуться сейчас домой, где нет ни Мило, ни Давида, ей не хватит ни сил, ни мужества. И в этот момент она перестала сопротивляться, ей стало все равно, что с ней будет дальше.
– Пойду приготовлю тебе отвар, чтобы ты хоть немножко поспала.
В тот момент, когда Тифэн встала и отправилась на кухню, в дверном проеме возник Сильвэн. Тифэн глазами о чем-то его спросила, и он в ответ еле заметно кивнул.
