Давид был на нее сердит. Он ее не узнавал, он сомневался в ней и не понимал ее. И завтрашняя перспектива оставить с ней Мило, когда он уедет на работу, только усиливала враждебность по отношению к ней.
– Ты что, сторонишься меня? – вскрикнула она, когда Давид инстинктивно отпрянул от нее в кухне.
Она проходила мимо, и ему вовсе не хотелось с ней соприкоснуться. Он стиснул зубы и решил не отвечать. Прополоскав стакан водой, он налил туда апельсиновый сок, чтобы отнести его Мило на второй этаж.
– Давид, я с тобой разговариваю! – грубо настаивала она, не отставая от него ни на шаг. – Ты меня сторонишься?
– Оставь меня в покое, Летиция, – со злостью выдохнул он.
Она в ответ вызывающе расхохоталась:
– Уж не сплю ли я?
Она уже приготовилась к очередному словесному параду, к крикам о несправедливости и требованиям ее выслушать, понять и поддержать, но Давид резко обернулся и не дал ей разразиться длинной тирадой:
– Нет, ты не спишь! Твой сын только что сбежал из дома, потому что его мать настолько повредилась в уме из-за угрозы, которой не существует, что готова разрушить все вокруг себя.
– Это неправда! – рявкнула она, приготовившись нападать. – Это ты не желаешь посмотреть реальности в лицо!
Но Давид не расположен был выслушивать эти бредни.
– А действительно, давай поговорим! – крикнул он еще громче. – Что происходит, Летиция? Давай, я тебя слушаю! Какие у тебя неопровержимые доказательства, что Тифэн хочет убить Мило?
– Говори тише! – приказала она, тоже понизив голос. – Мило может услышать!
– Вот оно что! Теперь ты обеспокоена, что он может что-то увидеть или услышать? Вот это новость! За последнее время я что-то не замечал, чтобы тебя волновало, когда Мило выслушивал твой бред.
– Это вовсе не бред, Давид. И меня пугает, что ты не отдаешь себе в этом отчета.
Давид был ошеломлен, но сразу ответил:
– Что действительно пугает, Летиция, так это то, что до тебя не доходит простая вещь: твои галлюцинации уже медленно разрушают психику нашего сына. А ты настаиваешь на абсурдной мысли, которая абсолютно ничем не подтверждена… Вот что выше моего разумения!
– А что я должна сделать, по-твоему? – набросилась она, закусив удила. – Спокойно дождаться, пока эта ведьма изведет моего сына, а потом сказать тебе: «Да, ты был прав»?
– Слушай, ну это уже смешно.
– А мне плевать, смешно или нет! – заорала она, потеряв над собой контроль. – Я хочу только одного: спрятать моего сына в надежное убежище!
Этот припадок истерии вызвал у Давида только грустную улыбку.
– Да ты посмотри на себя, – тихо и сокрушенно сказал он. – Ни дать ни взять сумасшедшая…
Такая реакция настолько поразила Летицию, что она смутилась. В наступившей тишине оба уловили какое-то движение на лестничной площадке. Они обернулись и увидели на ступеньке Мило, который угрюмо и потерянно смотрел на них.
На плечи Давида словно упала бетонная глыба: он только что сам спровоцировал то, от чего поклялся себе уберечь сына. С помертвевшим сердцем и клокочущей в душе яростью он взглянул на Летицию, и глаза его сверкнули. А она смотрела на Мило, и по щекам ее текли слезы.
– Мило, мой малыш… – прошептала она и всхлипнула.
У мальчика задрожал подбородок, и он кинулся к себе в комнату. Летиция собралась уже бежать за ним, но Давид жестко взял ее за руку и не дал сдвинуться с места.
– Ты больше к нему не подойдешь! – отчеканил он, пристально глядя на жену с нескрываемой враждебностью.
Потом отпустил ее руку и еще несколько секунд не спускал с нее глаз, готовый сразу удержать ее, если она еще раз попытается приблизиться к Мило. Летиция стояла неподвижно, явно не в состоянии на что-либо реагировать, и на лице ее отразился ужас. Тогда Давид бросил на нее последний угрожающий взгляд и через две ступеньки взбежал на второй этаж.
Оставшись внизу одна, Летиция застыла, не шевелясь, и вздрогнула только, когда за Давидом защелкнулась дверь в комнату Мило.
Мертвая тишина, опустившаяся на нее, добила окончательно.
Глава 51
Уже вечерело, но воздух был теплый. И хотя в нем уже начала чувствоваться осенняя свежесть, Летиция ничего не замечала. Она вышла из дома, как автомат, с ощущением, что ее выбросили из жизни. Два ее самых дорогих на свете человека оттолкнули ее. Она словно погрузилась в кошмарный сон, из которого пытаешься вынырнуть, а он с каждой секундой становится все страшнее. И ты говоришь себе, что такого не может быть, что надо проснуться и все обязательно встанет на свои места… Но секунды летят, и ты понимаешь, что проснуться не сможешь, потому что это не сон.
Дело обстоит гораздо хуже: это реальность.
И тогда тебя охватывает паника, и разум пытается выскочить в другую реальность, попасть в нормальную ситуацию, в которой еще секунду назад ты не сомневался. Но очень скоро невозможность вернуться назад засасывает тебя в адскую воронку отчаяния.
Летиция долго шла куда глаза глядят. Ее вконец измучило невыносимое напряжение, и она старалась обрести покой, не позволяя себе думать, что все потеряно.
Никогда раньше она не видела Давида в таком состоянии.
Обычно он поддерживал ее во все неприятные моменты, которые любит подсовывать жизнь, и никогда не повышал на нее голос. Он помогал ей преодолевать все препятствия, вставшие на пути, все невзгоды, начиная со смерти родителей. А теперь он стал врагом, от которого надо защищаться! У нее просто кровь стынет в жилах, как подумает о том взгляде, что он бросил на нее, когда поднимался к Мило.
Она вдруг почувствовала себя в опасности.
И поняла, что он действительно способен причинить ей зло.
Но так не могло быть на самом деле, так могло быть только в кошмаре.
Однако в следующую секунду, едва ей стало чуть легче оттого, что нашлось объяснение всему ужасу ситуации, она снова ощутила тревогу, которая забиралась глубоко во внутренности и жестоко их терзала.
Но постепенно, шаг за шагом, разум взял верх над страхом.
В мозгу медленно всплыла совсем иная версия, за которую она ухватилась: Давид действовал под влиянием давнего страха. А теперь сбросил напряжение и стал неуправляем. Он больше не был самим собой. Но он в себя придет. Разве она сама не дрогнула, не орала, как сумасшедшая, когда Мило был всего в нескольких метрах от нее? Реакцию Давида можно было понять, и она ее поняла. Ну, конечно, он брякнул, не подумав.
Летиция ухватилась за эту идею со всей силой отчаяния. Потом ей удалось себя убедить, что все это просто обычные разногласия, учитывая, через что им обоим пришлось пройти. У нее появилась надежда на примирение, и она стала молить Бога, чтобы Давид взглянул на вещи ее глазами. Как только гнев пройдет, он найдет время подумать над этим и, может быть, даже что-то поймет. И тогда все войдет в колею.
