– Успокойся, Летиция, – утихомирил ее Давид. – Я согласен с тем, что в дальнейшем контактов с ними надо избегать. Но я ни за что не поверю, что Тифэн хотела убить Мило.
– Вот как? – вскинулась Летиция, задохнувшись от гнева. – А почему ты в этом так уверен? Ну-ка, давай говори, я слушаю!
Давид немного помолчал, потом ответил:
– Во-первых, Мило сам сознался, что проглотил совсем немного вещества, похожего на сахар.
– Он сразу все выплюнул в раковину! – тут же возразила Летиция.
– Вполне возможно, что и сам не заметил, как проглотил… Но в любом случае ничто не дает Тифэн уверенности, что Мило действительно проглотил немного.
– Вот именно! А я уверена, что она подмешала яд в чипсы. Мило ведь сказал, «как сахар, только желтый»! Тебе это ничего не напоминает?
Давид бросил на жену заинтригованный взгляд.
– Мексиканские чипсы посыпают пудрой желтоватого цвета! – крикнула Летиция, словно нашла неопровержимое доказательство. – Ей было достаточно посыпать чипсы в чашке, и никто ничего не заметил. А то, что она плела врачам из «Скорой» про то, что Мило пленило это варево, – чушь собачья!
– Но Мило действительно его попробовал…
– Да, но отравился он не этим.
– Но тогда объясни, пожалуйста, почему она сделала все, чтобы его спасти?
Летиция насмешливо хохотнула:
– А что она такого сделала, чтобы его спасти?
– Это она вызвала у Мило рвоту, крикнула Сильвэну, чтобы вызвал «Скорую», и это она попросила врачей «Скорой» сразу промыть ему желудок, – спокойно перечислил Давид.
– Ясное дело! Если бы она всего этого не проделала, ее бы первую обвинили в убийстве и она кончила бы свои дни в тюрьме! А так происшествие с полным правом можно отнести к разряду домашних несчастных случаев. Мальчику просто не повезло.
Изумленный Давид притих.
– Я справлялась, Давид, – продолжала Летиция, не желая сдаваться. – Колхицин – сильнейший яд, и он сам по себе провоцирует спонтанную рвоту, но все-таки, несмотря на это, в большинстве случаев приводит к смерти.
– Тогда как же Мило удалось выкарабкаться?
– Он мало проглотил! Ее план провалился, вот и все!
На этот раз Давид ничего не сказал. Рассуждения Летиции его взбудоражили, но не убедили.
В качестве последнего аргумента она произнесла:
– Как бы там ни было, но теперь и речи быть не может, чтобы она к нему подошла.
– Согласен…
– Но ты не веришь мне, когда я говорю, что она хотела его убить.
Давид вздохнул:
– Нет. Я хорошо знаю Тифэн, она на такое не способна.
Летиция стиснула зубы и встала с места, чтобы оказаться выше сидящего Давида. Потом сказала с горечью:
– Послушай, Давид, если когда-нибудь наш сын еще раз окажется в опасности из-за твоей глупой доверчивости, я буду считать виноватым только тебя.
После чего вышла из комнаты, даже не обернувшись.
«И ветер листья кружит, и ветер листья кружит,
А вволю наигравшись, бросает навсегда»
[11].
Глава 44
Прошло время, и однажды Тифэн отправилась на утреннюю пробежку. Бежать без особой мотивации, только от желания двигаться, бежать и бежать вперед, никуда, просто чтобы бежать. Бег давал ей ощущение почвы под ногами, помогал почувствовать вкус безвкусной реальности. Но бег мешал думать. Она перестроила шаги под легкий галоп, вгляделась в конец улицы, словно в конечную цель, и дальше позволила телу двигаться, как ему захочется. Больше ей и не было нужно. Обогнуть скопление домов и бежать следующий круг. Расходовать силы, растрачивать энергию с единственной целью: двигаться до полного изнеможения, надеясь, что вечером, вернувшись домой, почувствует, что мозг устал так же, как тело. Обычно после пробежки ей реже снились сны. И это ее вполне устраивало.
В тот день, начиная второй круг, она издали заметила Летицию, которая вышла из машины с пакетами в руках и с трудом открыла заднюю дверцу для Мило. Тифэн остановилась, и был момент, когда искушение повернуть назад чуть не победило. Уклониться от встречи, спрятаться за углом и дождаться, пока путь будет свободен… Но вид Мило, неохотно вылезавшего из автомобиля и уткнувшегося в гаджет, заставил ее сердце забиться сильнее… Хотя все это ни к чему…
Но она, не думая, решила продолжить пробежку.
Ноги сами несли ее к цели. Цель была близко, но она еще сама не знала, зачем к ней бежит и чего добивается. Возобновить отношения? Несомненно, нет. По крайней мере, убедить Летицию в своей искренности. Ну, хотя бы попытаться, не строя особых иллюзий.
Поравнявшись с машиной, она услышала слова Летиции, видимо, адресованные Мило:
– И закрой дверцу, если такая просьба тебя не очень обременяет!
Тон был раздраженный. Похоже, Летиция не в духе. Может, сейчас не тот момент, чтобы пытаться что-то сделать? Но у нее было преимущество: она подойдет первая. И Тифэн решила не упускать возможности:
– Летиция! Мы можем пару секунд поговорить?
Летиция обернулась. Лицо ее окаменело от изумления, как у человека, который понял, что выдал себя, но не желает этого признать. Время, казалось, повисло в неподвижности. Прежде чем Летиция нашла, что сказать, Тифэн подошла к Мило, взъерошила ему волосы и ласково спросила:
– Все нормально, мой милый?
– Здравствуй, тетя Тифэн! – отозвался мальчуган с радостной улыбкой.
Такая реакция малыша подействовала на Летицию как электрошок. Выведенная из себя, она в два прыжка подскочила к ним и решительно взяла сына за руки, спрятав его за спину.
– Я запрещаю тебе с ним разговаривать, – прошипела она сквозь зубы.
Тифэн молча стерпела этот выпад.
– Летиция, ну, пожалуйста, мы можем поговорить?
– Мило, иди в дом! – приказала мальчику мать.
– Мама…
– Я сказала: иди в дом! – потребовала она тоном, не терпящим возражений.
Мило помедлил и, надувшись, побрел к дому. Как только он отошел, Летиция снова повернулась к Тифэн:
– Я тебя предупреждаю, больная на всю голову, если еще раз увижу, что ты вьешься вокруг него, я выцарапаю тебе глаза!
Такой подход к делу отнял у Тифэн последнюю надежду, которая еще теплилась в ней: Летиция ей никогда не поверит. Ну и дура же она была, вообразив, что еще что-то можно сделать! Но они стояли лицом к лицу, и надо было что-то ответить:
