– Давайте чокнемся, что ли? – предложила Летиция, протянув каждому по бокалу.
Давид и Сильвэн оторвались от железной дороги и присоединились к остальным. По привычке они подняли бокалы, но тост никто так и не произнес. После смерти Максима они впервые собрались, как раньше, вчетвером, чтобы немножко расслабиться. Думал ли об этом кто-нибудь из них, в тишине маленькими глотками потягивая аперитив? Появление Мило нарушило эту тишину, одновременно и целительную, и мучительную. Он протянул очки Сильвэну, и тот его вежливо поблагодарил.
– Мило, хочешь попить чего-нибудь? – спросила Тифэн.
Мальчуган помотал головой.
– Вот, посмотри-ка, я тебе купила чипсы, – прибавила она, взяв со стола чашечку и протянув ее Мило. – Это только для тебя!
– Чипсы! – крикнул Давид и сделал вид, что собирается их съесть.
Как только он потянулся к чашке, Тифэн его остановила, звонко шлепнув по руке:
– Не трогай!
Мило расхохотался.
– Давай налегай, малыш, – сказала она, протягивая ему чашку.
Он взял большую горсть и снова побежал к железной дороге. А четверо взрослых занялись аперитивом, болтая о том о сем… Сколько тем, вне зависимости от того, есть ли в них что-нибудь захватывающее, имеют, по крайней мере, преимущество избавлять собеседника от неловкости! А ведь часто это довольно сложно. Пока Сильвэн говорил о колебаниях на рынке недвижимости, а Летиция слушала его с притворным интересом и с некоторой досадой, она вдруг подумала, что Максим унес с собой их главный общий интерес.
Эта мысль ее взволновала. Но ведь их дружба началась еще в то время, когда у них не было детей. О чем они говорили тогда? И потом, когда с ними еще был Максим, разве они говорили только о детях? Нет, конечно. Тогда в чем же дело? Летиция поняла, что раньше между ними существовала несомненная общность, которая теперь исчезла. От этой мысли ей стало грустно. Но еще больше, чем собственные сожаления, ее растревожило то, что драма, произошедшая в семье друзей, бесповоротно прорыла ров между ними. И этот ров никогда уже не заполнится.
Горе – такая ноша, которую, в отличие от радости, ни с кем не делят.
Эти размышления прервал отчаянный плач, сразу вернувший ее в гостиную Тифэн и Сильвэна. Давид пространно рассуждал о защите от всяческих угроз, и она не улавливала, как повлияли колебания на строительном рынке на жизнь животных.
– Мило, с тобой все в порядке?
Этот вопрос задала Тифэн, и ее встревоженный тон мгновенно вывел Летицию из равновесия. Она повернула голову к сыну и увидела, что он, согнувшись пополам, держится за живот.
– Мило!
В два прыжка она оказалась рядом с малышом и схватила его в охапку. Он весь сжался от сильнейшей боли и поднял на мать иссиня-бледное личико, покрытое каплями пота. Летиция в ужасе прижала его к себе, но в этот момент тельце его вытянулось, напряглось и забилось в судорогах.
– Что с ним? – в панике крикнула Летиция. – Черт возьми, да сделайте же что-нибудь!
Тифэн стояла посередине комнаты, застыв от ужаса при виде такой сцены. К ним подбежали Давид и Сильвэн, которые, похоже, тоже ничего не понимали. Тифэн вдруг пулей вылетела в кухню и сразу же вернулась. Выхватив Мило из рук матери, она быстро засунула палец ему в рот. Чтобы вызвать рвоту.
– Вызывай «Скорую», быстро! – крикнула она Сильвэну.
Тот вышел из ступора, бросился к телефону и набрал номер «Скорой». А Мило на руках Тифэн начало рвать. Фонтаном.
Глава 40
В коридоре отделения «Скорой помощи» Давид и Летиция с тревогой ожидали, что скажет врач. Как только они приехали в медицинский центр, Мило сразу же увезли в бокс, куда им было запрещено входить. Они в один миг утратили весь заряд возбуждения, на котором держались до этого момента. Их мучили неизвестность и невыносимое чувство собственного бессилия. Летиция в изнеможении распростерлась в кресле, а Давид принялся мерить шагами коридор.
«Скорая» приехала через пять минут после звонка Сильвэна, врачи сразу же ввели мальчику зонд и только потом уложили на носилки и внесли в машину. Давид и Летиция договорились, что будут сопровождать сына, и «Скорая» помчалась по улицам на всех парах, включив сирену. По дороге мальчик все время стонал, закатив глаза, и дергался в судорогах.
Испуганная Летиция уже решила, что теряет сына.
Теперь, когда им оставалось только ждать, она принялась перебирать в уме все события этого вечера, чтобы понять, что же могло вызвать у Мило такое состояние. Кроме чипсов, подаренных ему Тифэн, она не припомнила ничего ни опасного, ни даже подозрительного, что мог бы съесть мальчик. Но одна деталь застряла в мозгу и мучила ее: когда прибыла бригада «Скорой помощи», именно Тифэн настаивала, чтобы Мило сделали промывание желудка. Медики быстро с ней согласились и велели ввести мальчику через рот гастрозонд.
По всей видимости, Тифэн знала что-то такое, что ускользнуло от ее внимания.
Летиция стиснула зубы: скрытое недоверие, которое она испытывала к соседке, разрасталось.
Вот почему, вдруг увидев, что они с Сильвэном появились в конце коридора, она вскочила с кресла и помчалась им навстречу.
– Что он съел? – закричала она, еще не успев к ним подбежать, и голос ее звонко раздался в стенах коридора. – Что ты ему сделала?
– Подожди, дай я все объясню, Летиция, – защищалась Тифэн, вытянув руки и пытаясь успокоить ее. – Это несчастный случай, всего лишь ужасный и прискорбный несчастный случай.
При этих словах Давид подошел к жене, и теперь обе пары оказались лицом к лицу. Тифэн пыталась объяснить:
– Помнишь, Сильвэн попросил принести ему очки, которые лежали на кухонном столе… Должно быть, Мило покопался в настоях и пастах, которые я готовлю из разных растений. Некоторые из них очень ядовиты именно на этой стадии приготовления… Я их поставила на кухонный стол… Мило их попробовал, это единственное объяснение… Те, что я готовила сегодня, предназначены для припарок, и их ни в коем случае нельзя глотать!
Она бормотала быстро и невнятно и, видимо, была очень напугана, что ни в коей мере не взволновало Летицию.
– Сволочь! – крикнула она, бросившись на Тифэн. – Ты хотела убить моего сына! Тебе невыносимо видеть его живым, так ты теперь пытаешься его убрать!
Обвиняя подругу в страшных преступлениях, она молотила по ней кулаками. Давид схватил ее за плечи и оттащил от Тифэн, которая, как щитом, оборонялась от ударов скрещенными руками. Сильвэн встал между двумя женщинами, стараясь образумить Летицию:
– Да уймись ты, черт тебя побери! Несешь какую-то околесицу!
Когда их растащили, Тифэн разрыдалась.
– Это несчастный случай, – стонала она, совсем обессилев. – Я здесь ни при чем, клянусь… Это действительно несчастный случай…
