– Я… я думаю, это было бы здорово.
– Крокембуш?
[69]
Она ахнула.
– Это было бы удивительно. Вот только не будет ли это слишком… претенциозным?
Нина видела фотографии профитролиевых башен, выглядели они поразительно, но она не сомневалась, что строить такие чрезвычайно трудно.
– Да, но… – Улыбка Себастьяна творила какие-то странные вещи с ее пульсом. – Я хочу, чтобы это последнее занятие было знаменательным. Командные усилия, когда все работают вместе, выбирают добавки, наполнители, внешний вид. Я хочу, чтобы они закончили курсы в хорошем настроении и почувствовали, что сумели чего-то добиться.
– Замечательно. – Она улыбнулась ему, довольная его предложением. – Они такие милые люди, им понравится.
– Надеюсь, а завтра будет приятный легкий день. Мы будем учиться готовить торты на французский манер, мадленки и финансье
[70], я думаю, это всем понравится.
Она выдавила ему в ответ еще одну улыбку, но он заметил ее натянутость.
– Что? – спросил он со смешливой подозрительностью.
– Ты? Ты сменил мелодию. Говоришь так, будто тебе нравится вести эти курсы.
– А знаешь что? Мне и в самом деле нравится. – Он словно в удивлении покачал головой.
– И когда уже все почти кончилось. На следующей неделе тебе снимают гипс. Снова будешь ходить. На своих собственных двух ногах.
Нина произнесла эти слова немного высокопарно.
– Ты сказала, что поедешь со мной. В больницу. Во вторник. Это еще в силе?
Себастьян тоже заговорил отрывисто.
– Во вторник? – проговорила она в смятении. – На следующей неделе?
Он кивнул.
Напряжение вцепилось в ее плечи мертвой хваткой. Она была так занята и сосредоточена на кондитерской, что даже и думать не хотела о том, что произойдет, когда Себастьян встанет на ноги.
– Так поедешь? – спросил он.
– Да, конечно. – Жизнь ушла из ее голоса. – Я забыла, мне же так скоро уже возвращаться домой.
Лицо Себастьяна погрустнело.
– Да… Пожалуй. – Его взгляд скользнул по ее лицу и опустился. – Кажется мы… как песок в часах, – высыпался быстрее, чем… – Он снова встретился с ней взглядом, в его голосе неожиданно послышалась хрипотца. – Наше время истекло.
Нина с трудом проглотила комок в горле, не позволяя лицу выдать ее чувства.
– Нина. – Он схватил ее за руку, перетащил вперед, потом поднялся на ноги, пробормотал: – Черт бы подрал эту мою ногу.
Чувствуя, как бьется ее сердце, она подняла глаза, а он опустил голову, прикоснулся лбом к ее лбу.
– Черт возьми, Нина. Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Ее сердце забилось с такой силой, что могло бы заглушить барабан в тяжелом роке.
– И я тоже не хочу, – прошептала она.
Несколько мгновений они смотрели друг на друга долгим, взыскующим взглядом. Нина хотела навсегда запечатлеть в памяти эту неторопливую обаятельную улыбку, которая начала расцветать на лице Себастьяна. Он поднял руку, прикоснулся к ее щеке.
– Эй, народ! Вы собираетесь двигаться? Заблокировали весь этот гребаный тротуар.
Рассерженный гид группы американских туристов стоял перед ними, его жаждущая знаний группа стояла за его спиной и с живым любопытством разглядывала их.
Нина, смутившись, отпрянула от Себастьяна, а тот сел в кресло. От Нины потребовалось некоторое усилие, чтобы столкнуть коляску с места. У нее было такое чувство, будто она припарковала машину на оживленном перекрестке.
Это происшествие испортило им настроение, и назад они двигались в молчании, оба погруженные в свои мысли. Себастьян сидел, ссутулившись в своем кресле, а Нина размышляла над тем, какие еще слова он мог бы ей сказать.
Себастьян повернулся к ней, когда они прибыли в вестибюль отеля.
– Хочешь…
– Ты ожидал сегодня доставки двухтонной духовки от «Молтени»?
[71] – спросил тут же появившийся Алекс, его волосы были так растрепаны – чуть не стояли торчком. – Подать в ваш номер?
– Что?! – Себастьян резко вскинул голову. – Ты это о чем?
– Тут приезжал какой-то гребаный доставщик с тремя рабочими, они настаивали на том, что должны доставить тебе сегодня духовку. Сюда.
– Идиоты. Это же для ресторана.
– Я-то это знал, но было довольно трудно убедить их в этом в твое отсутствие. А на звонки ты не отвечал.
В голосе Алекса прозвучала обвинительная нотка, когда он посмотрел на Нину.
Себастьян пожал плечами.
– Я его выключил.
Алекс прищурился.
– Работал?
– Нет, Нина устроила мне экскурсию по кондитерским.
Она готова была его убить, когда он добавил с улыбкой кота, полакомившегося сметаной:
– Нина водила меня в «Ладюре».
Алекс выгнул изящную бровь, его шотландский акцент усилился.
– Oh aye?
– Да. Там было очень мило. – В голосе Себастьяна отчетливо слышалась нотка дерзости.
– И ты купил Нине весь набор, какой есть в меню?
Себастьян скривил губы.
– Нет. Похоже, ты пытался произвести на нее впечатление. – Неторопливая шотландская гнусавость в голосе подразумевала, что Алекс перебарщивает.
Нина хотела схватить их за шеи и столкнуть лбами. Она была привычна к разборкам, хотя на сей раз впервые оказалась в центре одной из них, к счастью, метафорически. Закатив глаза в осуждение их подросткового поведения, она решила, что единственный способ смягчить ситуацию – предоставить их самим себе.
Она прошла половину вестибюля, когда услышала крик дуэтом:
– Нина!
Она, не поворачиваясь, помахала рукой и, вынырнув на улицу в дверь отеля, сразу почувствовала некоторое облегчение и спокойную атмосферу, в которой можно обдумать то, что произошло за этот день.
Глава двадцать девятая
– Нет! – сказала Нина. – Категорически нет. – Она с фарфоровым звоном поставила кофейную чашку на блюдце.
