Нина, застонав, взяла кухонное полотенце.
– Нет! Не могу. Я просто пыталась прояснить ситуацию и объяснить ему, что уже больше не подросток, что я выросла.
– Значит, ты ему сказала, что он не ахти какой красавчик и совсем тебе не нравится, – сказала Мэдди, повернувшись к ней лицом, на котором так и читалось удовольствие от происходящего. – Отличная работа. И что он тебе ответил на это?
Нина пристыженно вытирала миску.
– Он ответил, что рад был узнать, что не каждый день услышишь такое.
Мэдди начала хихикать.
– Слушай, в этом нет ничего смешного, – сказала Нина.
– Ой, есть. Просто ме-ня-ду-шит-смех.
И они обе, не в силах больше сдерживаться, громко рассмеялись.
* * *
– Пощадите меня, я умерла и вознеслась на небеса, – произнес гнусавый голос с сильным американским акцентом. У молодой женщины был один из тех громких требовательных голосов, который вот уже пять минут на полную мощность комментировал свою ленту в соцсетях, прерываясь время от времени, чтобы сделать фотографию кондитерской. – Это клево, – сказала она, делая селфи с нанизанной на вилку тянучкой из карамели в шоколадном муссе.
Мэдди толкнула локтем Нину, а та улыбнулась ей, хотя ноги у нее отваливались от усталости. Ничто не могло сравниться с тем чувством удовлетворенности, которое ты испытываешь, когда людям нравится продукт твоего труда. Она допила кофе, перехватила взгляд Марселя. Неужели он почти улыбается?
– Это настоящий хит сезона, – прошептала Мэдди.
– Должна признать… – Нина прогнала ухмылку с лица. – Я ими очень довольна.
Пирожное мультимиллионера – Мэдди упорно продолжала именно так называть это кондитерское изделие – получилось очень даже неплохое.
– Но нам нужно придумать название получше. Жаль, что на французском «миллионер» звучит как и на английском.
– А как насчет «сладости миллионера»? – спросила Мэдди. Она откинулась на спинку стула и пошевелила усталыми плечами.
– Шоколя карамель супрем, – сказал Марсель, неожиданно появившийся из-за спины Нины. Его тон подразумевал, что они слишком глупы, а название совершенно очевидно. Проскользнув между ними со своей обычной ловкостью, он взял их пустые чашки. – И мы почти все продали, так что вам нужно сделать еще.
Нина недовольно уставилась на него.
– Только если вы пообещаете, что завтра опять не откажетесь от доставки.
– Такого обещания я дать не могу, – сказал Марсель, и тень улыбки почти смягчила его мрачное лицо. Внезапный звук привлек их внимание. Марсель выпрямился.
– Что теперь делает эта женщина?
– Я думаю, она вообразила себя Мег Райан
[63], – сказала Мэдди и озорно подмигнула.
Марсель не удостоил ее ответом. Увидев, что кондитерскую покидает еще одна пара, он поспешил забрать их чашки и тарелки.
– Нет, правда, он просто суперэффективный, – сказала Нина. – Жаль, что он так бездарно убивает время здесь.
– А еще он эксплуататор. Ну что, поработаем еще? Думаю, тебе нужно сделать запасы на завтра.
– Поскольку завтра день генеральной покраски фасада, пожалуй, мы так и поступим. Не знаю только, сколько у нас будет времени на готовку.
Глава двадцать пятая
Когда Нина на следующее утро пришла в кондитерскую, ее встретили жуткие завывания нескольких шлифовальных машин и очередь, растянувшаяся на милю.
– Доброе утро, – крикнула она Биллу, который стоял рядом с двумя столами на ко́злах, уставленных банками с краской, грунтовкой и шпаклевкой. Тут же лежали кисточки и какие-то другие штуковины, предназначения которых она не знала. Билл явно не расслышал ее, открывая банку с краской. В коричневом комбинезоне и в натянутой по самые уши бейсболке у него был довольно деловой вид. Билл держал в одной мясистой руке блокнот, на обложке которого было выведено «Операция Эклер». Наконец он заметил Нину.
– Доброе утро, Нина, – услышала она его голос, перекрывающий вой шлифовальной машины. – Мы готовимся красить, – сказал он, кивком показывая на провода и удлинители, трясущиеся, как крысиные хвосты, и уползающие в кондитерскую. Нина на миг сморщилась – операция оказалась гораздо более крупной, чем она предполагала.
А еще больше ее взволновал вопрос: кто все эти люди, ждущие у дверей кондитерской?
– Я вижу, – ответила она, слабо помахав рукой и моргая – строительная пыль попадала в глаза. Видя, что процесс воскрешения кондитерской в самом разгаре, Нина почувствовала дурноту, почувствовала, что взвалила на плечи неподъемный груз. Неожиданно эта задача предстала перед ней в другом свете – гораздо более сложной, чем просто нанесение краски, чтобы улучшить внешний вид заведения. Работа была серьезная и выходила далеко за рамки ее компетенции. Хотя Себастьян планировал через считаные месяцы полностью перестроить это помещение, она солгала бы себе, сказав, что ему понравится их затея. Нина прикусила губу, когда к ней пришло ужасное осознание. Это был точный пример ее импульсивного поведения, когда она думала: «кто-нибудь меня потом спасет и соберет осколки», в котором Себастьян обвинял ее. Она намеренно не посвящала его в свои планы, что было в первую очередь грубо и самоуверенно. Еще хуже было то, что она придумывала оправдания своему поведению, думая, что это допустимо, так как в конце концов делает только лучше, занимаясь полноценной реконструкцией здания. Что же она наделала? Останавливать теперь этот процесс было поздно. Часть старой краски была снята, и стены в этих местах приобрели светлый оттенок ясеневой древесины.
– Дайте-ка я представлю вас ребятам, – сказал Билл, с довольной улыбкой стягивая распиратор с носа и рта. – Мы уже далеко продвинулись.
– Да, – сказала слегка ошеломленная Нина. – Когда вы начали? Мне казалось, мы договаривались на десять.
– Ну да, но мы поднялись и решили начать как можно раньше… и ребята хотят посмотреть футбол сегодня днем в баре. Вот мы и решили прийти на два часа пораньше – в восемь. Это Тоун. – Высокий, стройный человек, снимавший старую краску вокруг дверей, повернулся и кивнул. Билл, перекрикивая шум, рявкнул: – Джиззер! – И человек, снимавший краску со стены в правой части фасада, оглянулся и коротко пожал плечами, а потом вернулся к работе. Затем Билл показал на устаршающего с виду лысого мужчину с толстой шеей, исписанной татуировками. Он протирал уже голые панели с другой стороны. – А это Маккер. – Маккер ухмыльнулся и положил протирочную материю со словами:
– Рад познакомиться. – Голос у него был неожиданно бархатный.
– Это моя команда, – закончил представление Билл.
– Всем привет, – сказала Нина с дружеской улыбкой, обращенной ко всей этой невероятной группе друзей, которые положили свои инструменты и встали вокруг нее. Ей не терпелось выяснить, что тут делает эта толпа, но она не хотела быть невежливой по отношению к друзьям Билла, ведь они оказывали ей такую огромную услугу. – Огромное вам спасибо, что пришли.
