Нина поняла, что Себастьян тоже замолк. Может быть, он представлял себе свою кухню и тосковал по чудному виду из окна?
– Ты чего-то хотел? – спросила она. Конечно, хотел, не звонил же он для того, чтобы просто поболтать по-дружески. Она ведь была его наемным работником, если уж говорить начистоту. Таков общий итог их отношений.
– Вообще-то говоря, хочу. Ты можешь завтра на занятия принести мои белые шефские курточки. Сахарная пудра на черном фоне не очень хорошо смотрится. – Нина позволила себе улыбнуться. Не тому виду, который открывался из окна. А черной футболке, которая довольно неплохо сидела на его груди и плечах. Кто бы сомневался – мускулы у него располагались там, где надо, а уродливые треники, которые должны были заблокировать всякие преступные мысли, постоянно соскальзывали, обнажая крепкий живот и пушок темных волос. Нет, серьезно, неужели он не мог наплевать на стереотипы красоты и продемонстрировать тенденцию к образованию некой пышнотелости в районе живота после двух недель лежания?
– О’кей. Где они лежат?
– Ммм… А знаешь, я не на все сто уверен. Они могут быть в нижнем ящике одного из комодов. А может быть, наверху в шкафу. А если не там, то в одной из коробок в кладовке. Я, вероятно, привез их во Францию, когда приехал сюда, но не могу вспомнить, куда положил.
– Ты их больше не носишь? – удивленно спросила Нина.
– Я слишком занят, чтобы часто заглядывать на кухню. А теперь скажи, к завтрашнему дню все готово?
– Нет, – сказала Нина, закатывая глаза, хотя он и не мог ее видеть.
– Что ты хочешь этим сказать – «нет»?
Голос Себастьяна зазвучал чуточку выше, и Нина сдержала озорную улыбку, позволив молчанию растянуться подольше.
– Да, конечно, все готово. – Неужели он и в самом деле считает, что она может намеренно подставить его? – Читать я умею, – сказала она, добавив нотку язвительности в свои слова, давая ему понять, что единственное письмо на электронную почту, полученное ею позавчера, возмутило ее больше, чем тот факт, что он не обменялся с ней ни словом после первого дня курсов.
– Честно тебе говорю, Нина, некоторые из нас сильно заняты. Электронные письма иногда самый эффективный способ коммуникации. У меня бизнес. Если ты помнишь, я кроме бистро пытаюсь открыть два ресторана, а при этом у меня сеть дома. Что касается меня, то я нанял тебя, чтобы ты вела дела по кондитерской, и я мог не думать об этом. Мой вклад только в том, чтобы приходить в день занятий и вести их. Все остальное на тебе.
Нина выпрямилась, удивленная тем, что он готов дать ей такую свободу рук.
– Я это запомню.
– Значит, все готово?
– Да, я все закупила. Подготовила все рабочие станции.
– Ты нашла оптовиков, с этим все в порядке?
– Ммм, – виновато замычала Нина, вспоминая свой поход в ближайшее подобие кондитерского рая.
– И ты воспользовалась моим счетом?
– Да. – Когда Нина увидела весь спектр специализированных ингредиентов у оптовиков, она чуть не сошла с ума.
– Я дал тебе список.
– Дал.
– Пожалуйста, скажи мне, что ты придерживалась его. Я знаю, как легко потерять голову, оказавшись там.
– Может быть, я купила еще немного сверху, но не потратила всего, что могла.
– И я должен быть благодарен за это?
– Очень, – сказала Нина с самоуверенным смешком. Себастьян еще легко отделался. Сусальное золото
[39] казалось таким привлекательным, как и шоколадное покрытие и, конечно, соус пралине
[40]. Ничему из этого Нина не могла сопротивляться и скрестила пальцы, когда списывала деньги со счета, в надежде, что Себастьян не будет проверять все пункты по накладной. Кого она обманывала? По крайней мере, у нее было оправдание – ее настолько ошеломил невероятный выбор в высшей степени специализированного оборудования, что она не стала покупать ни инструменты для приготовления сахарного теста, ни всякие разнообразные силиконовые формочки всевозможных размеров, ни какие-либо вырубки для теста, ни противни.
– Ну, у меня гора с плеч упала.
Нина была готова поклясться, что в его голосе слышалось ироническое удивление. Но это ощущение длилось доли секунды.
* * *
На следующее утро Нина бодрым шагом шла к кондитерской с белыми шефскими курточками Себастьяна, радуясь тому, что обещанный дождь так пока и не пошел. В это время на широкой трехполосной улице царила тишина, которую нарушали лишь изредка проезжавшие люди на самокатах, массы пешеходов тоже еще не появились. Она целую вечность проискала белые курточки с его именем, вышитым на груди. Сколько проклятий просыпалось на его голову, одному богу известно, но наконец она таки нашла их – на дне коробки в кладовке с грелкой и нетронутой упаковкой хороших черных носков, которые в дорогу могла положить только мама.
Нина с нетерпением ждала встречи со всеми. Без исключений. Не только с одним Себастьяном. Они были такими милыми, и она с удовольствием встречалась с Мэдди на неделе. Даже Марсель, казалось, стал немного более открытым, хотя его открытость – дело относительное.
Кого она обманывала? Как и всегда, ее глупую часть охватил легкий трепет и старое доброе предвкушение, которое разлилось по ее телу, несмотря на строгие выговоры, которыми Нина себя регулярно отчитывала. Если бы только она, услышав его голос, испытывала такое же чувство, какое испытала, когда, например, ей позвонил Алекс. На первый взгляд он казался милым парнем, и кто бы стал спорить – он был красив и обаятелен. Почему ее не охватывал трепет в его присутствии?
– Доброе утро, Нина.
Джейн тихонько похлопала ее по плечу, и она только тогда поняла, что никак не отреагировала на их приветствие.
– Ой, извините. – Она остановилась. – Доброе утро. Я задумалась. Вы оба так рано. Как поживаете? Хорошо прошла неделя?
Питер взял Джейн за руку.
– Неделя прошла прекрасно. Семья нас не беспокоила. Мы вдвоем бродили по Парижу. Делали покупки. Готовили еду.
– И слишком много ели, – сказала Джейн, проводя рукой по своей тонкой талии. – Это была благодать. – Они с Питером обменялись ироническими улыбками. – И пожить в Париже явно того стоит.
Нина почувствовала, что за их словами стоит нечто большее, но не стала проявлять любопытство.
– И вы с нетерпением ждете урока номер два?
Они втроем пошли рядом, сталкиваясь, обходя деревья, которыми была высажена широкая улица.
– Да я просто дождаться не могу. Когда Себастьян сказал, что это чистая наука, я увидел в этих процессах гораздо больше смысла, – сказал Питер.
