– Рут? – Шейла испуганно смотрела на нее.
– Не обращай внимания, – сказала она. – Это гормоны плачут, а не я.
– Тебе страшно?
– Я начинаю понимать, что произойдет в конце.
– Ты имеешь в виду кесарево?
Рут покачала головой:
– Я о том, что ребенка не будет.
Шейла собирала мусор; она встала и с удивлением посмотрела на Рут.
– То есть как “не будет”?
– У меня его заберут.
Шейла нахмурилась.
– Но ты всегда знала…
– Да. Я всегда знала. Я просто говорю тебе, каково это. У меня проблемы с сепарацией.
Шейла попыталась обнять подругу, но Рут отстранила ее.
– Я справлюсь. Другого выхода нет, правда?
Она закрыла глаза и снова заплакала, но на этот раз беззвучно.
Закончив наводить порядок в доме, Шейла наполнила таз водой со льдом и протерла лицо, шею и запястья Рут губкой, расчесала ей волосы. Она сказала:
– Завтра мне нужно ехать в Лидс, там будет трехдневная конференция, но я приду сразу, как только вернусь. А пока звони мне, когда захочешь. Тебе так плохо, потому что ты сидишь тут целыми днями совсем одна.
Но Рут уже уснула.
* * *
Она проснулась посреди ночи и спустилась на кухню, съела три песочных печенья, потом легла на диван и принялась читать об особенностях владения недвижимостью в Корнуолле. Все буклеты она разложила перед собой на журнальном столике на четыре стопки – Пензанс, Марасион, города поменьше, сельская местность, – затем взяла ноутбук и начала просматривать ясли, детские сады и школы, делая пометки на полях каждого буклета. Она зашла на форум для матерей и прочитала все сообщения о жизни женщин, которые живут в Корнуолле и вынуждены ездить на работу на дальние расстояния, о недавно приехавших одиноких мамах и о рисках для здоровья, связанных с выбросами радона на западе графства.
Затем малыш проснулся и так рьяно зашевелился, что Рут начала кашлять.
– Что такое? – спросила она, когда пришла в себя. – Тесно там, да? Тебе надоело там сидеть? Понимаю.
“Их клетки попадают в наш мозг… Мы с ними смешиваемся, с биологической точки зрения, так что после родов мы будем неразлучны”. Рут придвинулась поближе к ноутбуку и ввела в поиск: “материнская ткань в зародыше”. Это правда: его клетки будут ее частью, пока она не умрет. Это явление называется “микрохимеризм”. Даже есть гипотеза, что эта связь помогает матери более эффективно воспитывать своих детей и реагировать на них. Рут взяла дневник и сделала несколько заметок.
Она поставила ноутбук на стол и запела:
Баю-бай детка на вершине древка,
Ветерок подует, малютку заколдует.
Люлька закачается, веточка сломается.
Обломится веточка, упадет и деточка.
Спи-усни, малютка, тут тепло, уютно.
Мама рядом встанет, люльку покачает,
Песенку споет и сама уснет.
Будет сон твой сладкий, если спишь в кроватке.
Тише-тише, зайка, под древком лужайка.
Целой будет люлька, ты не плачь, малютка.
Упадешь на травушку, травушку-муравушку
Скоро мама придет, тебя на ручки возьмет.
Малыш успокоился. Она прошептала:
– Представь, мы с тобой вдвоем, одни на берегу моря. Ты будешь бегать, плавать и везде лазать. Я покажу тебе, где лучше всего ловить рыбу, где можно найти крабов и мидий; может быть, мы купим лодку. У нас будут куры и свежие яйца каждый день, и чистый воздух. Ты будешь в безопасности, потому что я знаю, что тебе нужно. На этот раз я справлюсь лучше, намного лучше.
28
Лорен и Дэн позвонили Алекс: они решили, что теперь Рут нужна ежедневная поддержка. Лорен рассказала, что мама пыталась справиться самостоятельно и очень раздражалась всякий раз, когда ей предлагали помощь, но теперь она была явно не в себе; они боялись, что Рут упадет или заболеет из-за чрезмерного усердия, что было бы плохо для нее и губительно для ребенка. Если Алекс сможет звонить ей каждый день, ей наверняка станет намного лучше.
– В последнее время она не отвечает на мои звонки, – сказала Лорен. – Тебе может повезти больше. Если почувствуешь, что что-то не так, сразу же дай мне знать.
Дэн вмешался:
– Лори думает, что мама избегает ее, но я уверен, что это не так.
Алекс не убедили его слова.
– Не уверена: она до сих пор винит себя, что была для нас плохой матерью. Думаю, из-за этого она плохо спит.
– Нет, – возразила Лорен. – Нарушение сна на данном этапе – это совершенно нормальное явление, во всех книгах об этом пишут.
– Да ладно, она хотела рассказать тебе о том, что ее беспокоило, о чем она никогда никому не рассказывала, а ты набросилась на нее и сказала, что она была дерьмовой матерью. Подумай об этом.
– Все было не так! – горячо воскликнула Лорен. – Она сознательно принижала меня, выставляя напоказ свою плодовитость. – Казалось, она вот-вот расплачется. – В любом случае я извинилась, но теперь она наказывает меня – может быть, потому что в моих словах была доля правды.
– Перестаньте, давайте сосредоточимся на делах насущных, – прервал их Дэн. – Я рассчитал свободное время каждого из нас и составил график. С завтрашнего дня Шейла, Лори или я будем приходить каждый день и делать все, что нужно Рут. Так мы сможем за ней присматривать. Алекс, твои звонки я тоже внесу в расписание.
* * *
Вечером следующего дня Лорен и Дэн появились на пороге Рут с двумя большими пакетами из супермаркета. Они прошли на кухню и распаковали покупки, затем ходили туда-сюда, вытирали столешницы, складывали посуду в посудомоечную машину и подметали пол. Дэн объяснил, как устроен график, и прикрепил копию к доске объявлений. Рут в ужасе наблюдала за ними с дивана; она чувствовала себя заложницей в собственном доме. Когда она попыталась налить себе стакан воды, Лорен усадила ее обратно: ей нельзя даже пальцем пошевелить, поэтому на ужин они принесли ей холодный суп с хлебом.
– Я так не могу.
Лорен проигнорировала ее. Она сказала, что для разнообразия Рут нужна нормальная еда: похоже, она уже несколько дней ела печенье, тосты и джем, а это плохо сказывается на уровне сахара в крови ребенка. Они собирались сесть за стол и нормально поесть.
Рут почувствовала прилив гнева.
– Нет, – сказала она, – не надо мной командовать, я не ребенок. Сидеть там слишком неудобно. Я ем тут, – она похлопала по журнальному столику, – чтобы было удобно поднимать ноги. – Она громко добавила: – Вы двое даже не представляете, как мне тяжело.
