– Извини, – наконец сказал он, – я говорю такие скучные вещи, как будто никто никогда не снимал фильмов. Как дела?
– Хорошо. – Она проткнула оливку. – Вообще я намеревалась уговорить тебя снять кое-что для нас, но держу пари, что теперь, когда ты знаменит, у тебя плотный график на много лет вперед. – Она склонила голову, поддразнивая его.
Он наклонился вперед и пристально посмотрел на нее.
– Рут, я с огромным удовольствием поработаю с тобой еще раз. Я беру перерыв на пару месяцев начиная со следующей недели, но после этого, помимо небольшой рекламной кампании фильма, я свободен. Что планируешь?
– У нас в разработке пилотный эпизод в современном сеттинге. С тобой это будет гарантированный успех. Умный, политический, очень актуальный – тебе понравится.
– Ты будешь продюсировать? – спросил Сэм.
– Не уверена. – Он нахмурился. – То есть да, вполне возможно. – Она уже много лет ничего не продюсировала.
– Мне бы хотелось снова поработать вместе, Рут, но как настоящая команда, а не как со старшим помощником, который периодически забегает на рабочие встречи.
Она рассказала ему о сценарии и своих идеях для кастинга. Через полтора года можно будет приступить к съемкам.
– Звучит здорово – пришли это все мне.
Они жадно ели, сплетничали и смеялись. Рут казалось, что она снова вошла в мир.
– Как Матильда? – спросила она, пока они ели овощной салат.
У Сэма была давняя подруга, с которой она встречалась пару раз, высококлассный ученый.
Он разгладил льняную скатерть.
– Мы взяли паузу, прошло шесть лет, и она хотела немного отдохнуть. Она сейчас в Австралии, на стажировке в Сиднейском университете.
Рут не удержалась.
– Вальсирует?
Сэм закатил глаза.
– Ты не первая об этом спрашиваешь. Вальс и приколы про ведьм сводят ее с ума. Она говорит, что Роальду Далю есть за что ответить.
– Ты скучаешь по ней?
– Честно говоря, меньше, чем я ожидал. Возможно, все пошло своим чередом. Тильда классная, но я не уверен, что готов еще и к детям. Я так много хочу сделать, прежде чем домашняя жизнь окутает меня своими щупальцами.
– Например?
– Например, обедать в Мэйфэре с очаровательными продюсерами. – Сэм откинулся назад и оглядел ее. – Никак не могу привыкнуть к этой прическе.
Рут засмеялась.
– Все были совершенно сбиты с толку. Моя дочь не могла найти меня в кафе на прошлой неделе, сказала, что ей кажется, будто у нее больше нет мамы.
Они разделили тарт-татен и сошлись во мнении, что он великолепен: резкий вкус яблок, приглушенный маслянистой карамелью. Рут пыталась оплатить счет, но Сэм настаивал: у него все в порядке в финансовом отношении, и теперь его очередь.
– Какие планы на день? – спросил он, когда они вышли на яркий солнечный свет.
– Иду на вокзал, оттуда домой, читать сценарии.
– Я пойду с тобой, – сказал он. – Погода сегодня замечательная.
Они шли по Пикадилли, словно туристы в чужом городе, остановились посмотреть на часы “Фортнума”, когда они пробили час и появились две деревянные фигурки. Сэм взял ее за руку, затем нейтрализовал жест, спросив, как дела у девочек.
– У них все хорошо. Алекс в Калифорнии, а Лорен живет в Брокли со своим мужем.
– А Адам? Он, должно быть, уже стал верховным палачом.
Рут засмеялась.
– Вряд ли, но он подает заявку на должность окружного судьи.
– Но тебя-то он не смог справедливо осудить.
Удовольствие, потом тревога.
– Пожалуйста, забудь, что я сказал. – Она попыталась отдернуть руку, но он держал ее. Они шли по Грин-парку.
– Тебе одиноко, Рут?
Он говорил так тихо, что она могла бы проигнорировать его. Она попыталась сказать что-то яркое и твердое, чтобы отразить вторжение и поддержать надлежащую профессиональную дистанцию, но у нее перехватило горло.
– Адам бросил меня, – произнесла она наконец дрогнувшим голосом.
Он остановился и обнял ее, прижал к себе. Она почувствовала тяжесть его головы на своей. Позади послышались голоса, пение птиц и гул машин. Она была слабой от благодарности, что кто-то заметил ее, прикоснулся к ней, понравился ей. Сэм прошептал:
– Сценарии могут подождать. Пойдем со мной домой ненадолго. Мы можем поговорить там.
* * *
Его дом находился в Саутуорке: узкий, георгианский, с белеными половицами и картинами на каждой стене. Он сделал две крошечные чашки сладко-горького шоколада, и они сели рядом на диване в гостиной.
– Адам дурак, – сказал Сэм.
Рут покачала головой.
– Все не так, как ты думаешь.
– И как же я думаю? – улыбнулся он.
– Муж решил сменить жену средних лет на женщину помоложе?
– А он, значит, променял тебя на пожилого мужчину? Менее очевидная сюжетная линия.
– Я собираюсь родить ребенка.
Она наблюдала, как он обрабатывал информацию.
– Ребенка?
– Четыре с половиной месяца беременности.
Она обтянула живот туникой.
– А Адам не его отец?
Рут вздохнула.
– И да, и нет: это сложно.
Сэм слушал, широко открыв глаза, когда она рассказывала ему, что произошло.
– Он ушел, потому что не может находиться рядом со мной, – заключила она. – Он думает, что я очень плохой человек – возможно, небезосновательно.
– Нет, то, что ты делаешь, потрясающе, – ответил Сэм. – И ты прекрасно выглядишь.
Он смотрел на нее с таким искренним восхищением, что она решила не обращать внимания на то, что он не в состоянии понять происходящее.
– Это гормоны. Эффект немного похож на пластическую операцию, но без разрезов и синяков.
Он рассмеялся.
– Если бы такая история была в сценарии, я бы ее забраковал, потому что в нее невозможно поверить, но вот ты здесь и шикарно выглядишь даже беременная.
Она взглянула на Сэма, и пару секунд он смотрел ей прямо в глаза, а затем наклонился и поцеловал в губы. Рут почувствовала, как дернулась ожившая матка и таз расслабился.
Она обняла Сэма и поцеловала его в ответ. Когда они отстранились, чтобы перевести дыхание, он встал и закрыл окна деревянными ставнями. А потом опустился перед ней на колени.
– Можно я на тебя посмотрю? – спросил он.
Рут улыбнулась.
– Главное, чтобы никто не зашел.
