– Высокоморальный? – попробовала угадать Шейла.
– Нет, я имею в виду другое, – настаивала Рут. – Он привык всегда ставить этические рамки и делить все на черное и белое, хотя в жизни все гораздо сложнее, – сказала она и выдохнула. – Но если он так сильно меня презирает, тогда, пожалуй, нам лучше разойтись.
– Да брось, – возразила Шейла. – Он вернется, вот увидишь.
Рут ответила, что даже не рассчитывает на это. Она уже начала подыскивать подработку, потому что теперь, оставшись одна, она забеспокоилась о деньгах. Беда была в том, что она уже вкалывала в “Морраб филмз”, а в сутках не так уж и много часов.
– Думаю, можно найти квартиранта. Какого-нибудь шустрого паренька, который поможет мне с садом и, кто знает, может быть, даже… – она вскинула руки и посмотрела на Шейлу, – с домашними делами. Как думаешь?
– Мы с Саймоном надеемся, что вы все-таки будете вместе, иначе мы потеряем веру в счастливый брак. Мы всегда равнялись на вас двоих. Так что, по-моему, новый сосед – это плохая идея.
Рут рассмеялась.
– Эх ты, моралистка из Масвелл-Хилл! Видела бы ты свое лицо.
Глубоко в душе она была уверена, что Адам пообижается с недельку, чтобы обозначить свою позицию, и вернется.
* * *
У Джулиуса Мандера была квартира в Мидл-Темпл, в которой он редко появлялся. Он с радостью разрешил Адаму в ней поселиться и заявил, что об оплате и речи быть не может. Его жилище занимало второй этаж здания, построенного в XVIII веке, с окнами во двор, и по соседству в основном жили престарелые судьи с женами. Тяжелая темная мебель угнетала Адама, но, к счастью, в одной из комнат оказалось пианино. Если Адаму захотелось бы общества, можно было сходить на ужин в общий зал, но он не питал пристрастия к разговорам, предпочитая работать, читать и время от времени посещать концерты. Его коллеги не стали интересоваться произошедшим, но он чувствовал, как им неловко. Адам часто думал о Рут, беременной ребенком, который принадлежал ему по закону, но был зачат в тайне, и о ее неожиданном превращении в какого-то другого, чужого ему человека. Он плохо спал и постоянно переживал за нее. Раз в пару дней Лорен выходила с ним на связь, но он чувствовал, что ее эмоциональные усилия были скорее направлены на поддержку Рут. Алекс тоже звонила регулярно, но тщательно старалась не говорить о ребенке. Годами он чувствовал, что живет на окраине их женского царства, и вот оказался в ссылке.
Лорен и Алекс не ожидали такого поворота событий. Лорен жалела, что на Рождество не заставила Рут признаться в подделке подписи, и винила себя, а Алекс, не знавшая о согласии, считала, что Адам чересчур драматизирует. Каждый день они созванивались друг с другом, чтобы обсудить, что происходит с браком родителей.
Когда прошло уже три недели, а Адам все еще не остыл, Лорен сказала:
– Алекс, пожалуйста, прилетай в Лондон. Я умоляла его вернуться, но он не обращал внимания. Наверное, думает, что я на маминой стороне. Может, он тебя послушает?
На следующий день Алекс предупредила своего начальника, что ей нужно взять несколько отгулов по семейным обстоятельствам. За полтора дня она, работая удаленно, сделает все свои дела, так что никто даже не заметит, что ее нет. В четверг днем Алекс приехала в занавешенный туманом аэропорт Сан-Франциско и в полдень пятницы уже была дома. Погода стояла теплая, и в саду начали распускаться кремовые бутоны магнолии, которую посадил Адам, когда Алекс была маленькая. В ее сердце теплилась надежда: это был шанс присоединиться к Рут и Лорен и привести в чувство отца. На кухонном столе лежала записка от матери, в которой говорилось, что она вернется в шесть, а рядом с ней стоял ее любимый апельсиново-миндальный пирог. Алекс съела четверть от него и отправилась в свою детскую комнату на последнем этаже дома. В самолете она проработала несколько часов, и теперь ей нужно было как следует выспаться.
К тому времени, когда Рут пришла домой, Алекс успела проснуться, принять душ и, не удержавшись, слопать остатки пирога. Они долго стояли, обнявшись, в коридоре, а когда отпустили друг друга, Алекс увидела, что Рут плачет.
– Совсем расклеилась? – Рут кивнула. – Слушай, но выглядишь ты сногсшибательно.
В кремовой рубашке и темно-коричневых брюках-кюлотах она выглядела так же, как и десять лет назад, когда Алекс еще училась в университете.
– Я отлично себя чувствую. И твой отец сказал, что я была неотразима, а потом… – Ее голос задрожал.
– Мам, он сглупил. Завтра мы вместе идем на ужин, я попытаюсь его вразумить.
Пока Рут готовила еду, Алекс сидела на кухне и рассказывала, что происходит у нее в жизни.
Ей предложили работу менеджера с приличной зарплатой, но ее терзали сомнения.
– Я люблю писать код и боюсь, если мне придется целыми днями только и делать, что руководить, я заскучаю. Помню, как ты нам говорила, что, чем бы мы в итоге ни занимались, нужно всегда стремиться к творческой деятельности, потому что только в этом случае работа никогда не будет в тягость.
– Это я такое сказала? – засмеялась Рут. – Если только очень давно, когда была молодая и глупая.
– Но ты ведь сама так и поступила: ушла с поста руководителя, чтобы заниматься живым делом, разве нет?
Рут, не дорезав овощи, отложила нож.
– Дорогая, у руководства свои преимущества: сейчас мне было бы гораздо проще, если бы я просто вела проекты.
“Морраб филмз” все еще лихорадило. Би-би-си все-таки отказалась от “Куртизанки”, и Белла пыталась ее куда-нибудь пристроить. Рут отвечала за пилотную серию потенциального сериала и надеялась, что его удастся куда-то пристроить, иначе компания могла и закрыться. Она сказала Алекс, что сейчас единственное, из-за чего она приезжает в офис, это деньги: ей нужно работать как можно больше часов, чтобы сводить концы с концами, а творческий энтузиазм уже давно угас.
После ужина Рут сказала:
– Доченька, спасибо тебе большое, что приехала. Устала, наверное, после такого долгого перелета. Но ты даже не представляешь, как я рада, что ты со мной. – Она печально улыбнулась. – Мне ужасно одиноко в этом пустом доме, но я не могу признаться в этом Лорен, не то она начнет переживать за меня еще сильнее.
– Еще как представляю, – лукаво улыбнулась Алекс. – Как ты справляешься с синдромом мамочки у Лорен? Они с Дэном небось составили целый свод правил?
Рут вздохнула, сдерживая раздражение, и сказала:
– Только никому, ладно? – Алекс кивнула. – Я от ее заботы уже на стенку лезу. Соглашаясь на это, я даже не думала, что со мной будут разговаривать, как с глуповатым пятилетним ребенком. Так она меня еще заставила пообещать, что я все прочитаю, усвою и буду соблюдать этот бесконечный список бесполезных инструкций. Я почти уверена, что все эти письма пишет Дэн, – сказала Рут и поморщилась. – У Лорен никогда не было такого командного тона. Иногда хочется биться головой об стену.
