Ты все испортила. Ты все испортила. Ты все испортила.
Он уйдет. Он вернется. Не в этот раз.
Хорошо. Плохо. Хорошо.
Ребенок! Вспомнив о нем, Рут тут же взяла себя в руки и сделала глубокий вдох. Она представила себе эмбрион, маленькую бусинку в центре ее тела, объединяющую вокруг себя все остальное. Вспомнила его непроницаемое оловянного цвета личико на экране во время процедуры подсадки и момент, когда он оказался внутри нее: теперь она должна охранять и защищать его, оберегать от травм. Все остальное не имеет значения. Рут выпрямилась и встала, затем медленно и осторожно поднялась по лестнице. Дойдя до спальни, она задернула шторы, легла в кровать, зарылась под одеяло и почти мгновенно уснула.
* * *
Как только Дэн уехал на футбол, Лорен сразу же позвонила Алекс и обо всем рассказала.
– Ничего себе! – воскликнула она. – Буду теперь все девять месяцев держать за вас кулачки.
– Даже несмотря на все твои опасения по поводу мамы?
– Прости, зря я это все наговорила.
– Все в порядке. Я понимаю, откуда они взялись. В детстве я не чувствовала, что она рядом, поэтому мы с ней никогда не ладили. До сих пор не понимаю, как она могла оставлять нас так надолго, но сейчас мы столько времени проводим вместе! У нас появилось общее дело, и теперь мы стали по-настоящему близки.
Они никак не могли наговориться: сначала о том, как же им повезло, что эмбрион прижился с первой же попытки, а потом – насколько пробивной становится их мать, если ей в голову вдруг приходит какая-то идея. Лорен высказала свои опасения:
– Я очень рада, что все получается так удачно, но мы с Дэном привыкли не расслабляться раньше времени. Пока маме не сделают УЗИ в клинике, нельзя знать наверняка, что это действительно плод, а не пустое плодное яйцо с жидкостью – оно ведь тоже иногда дает положительный результат теста. Так что мы пока решили не говорить папе.
Алекс ответила, что будет держать за них кулачки.
– Надо бы зайти в магазин за шерстью: начну вязать стильные шмотки для вашего пупса – естественно, в гендерно-нейтральных цветах.
Лорен умоляла ее не искушать судьбу, но после того, как они попрощались, тут же легла с ноутбуком на диван в гостиной и несколько часов искала женские консультации в Западном Лондоне, куда они смогут пойти с Рут, подбирала курсы для молодых родителей в Брокли, читала блоги, которые вели женщины, прибегшие к услугам суррогатных матерей, и подыскивала одежду для августовских малышей.
Услышав, как Дэн безуспешно пытается попасть ключом в замочную скважину, она посмотрела на часы: уже десять! Его не было восемь часов – должно быть, зашли поужинать после матча. Когда фигура Дэна появилась в дверном проеме, Лорен как раз закончила чистить историю браузера. Он устало улыбнулся и сказал:
– Детка, я дома.
Лорен нахмурилась: он назвал ее так же, как при их первой встрече, но ей удалось его от этого отучить.
– Дэн?! – возмущенно воскликнула она.
– Эй, детка, ну не сердись на меня, – пробубнил он, прислонившись к стене и потихоньку скатываясь вниз.
Лорен испугалась, что он упадет, но Дэн устоял на ногах. Она ни разу не видела его таким пьяным – он гордился тем, что всегда пьет наравне с друзьями, но никогда не теряет самоконтроль.
– Где ты пропадал?
Дэн опустил голову и исподлобья взглянул на Лорен.
– Я сказал твоему отцу.
У нее внутри все перевернулось.
– Что сказал? – спросила она, хотя и так было ясно.
– О твоей маме, – ответил он, выпрямив вперед руки, будто поглаживая огромный воображаемый живот.
Лорен села.
– Дэн… – она говорила медленно, будто с маленьким ребенком, который случайно стал свидетелем преступления, и от его показаний зависела чья-то жизнь. – Ты рассказал папе, что мама беременна?
Дэн пересек комнату и остановился над Лорен – она почувствовала запах пива.
– Да, – дерзко ответил он. – Мне пришлось.
– Что он сказал? – спросила Лорен, уставившись на него немигающим взглядом.
– Сказал… – задумчиво протянул Дэн. Его лицо сосредоточенно сморщилось. Выдержав долгую паузу, он сладко, во весь рот зевнул. – Да ничего такого. Ушел в перерыве, даже не попрощался.
– И за следующие шесть часов ты решил нажраться вусмерть?
– Я звонил – было занято, – заплетающимся языком выговорил он и, зажав уши руками, рухнул на стоявший напротив диван.
– Я говорила с Алекс – где-то час, не больше. Почему ты не пытался перезвонить? – Дэн молчал. – Папа что, вообще ничего не сказал? Как он отреагировал? Расстроился? Разозлился?
Дэн только громко рыгнул, прикрыл глаза и провалился в глубокий пьяный сон.
* * *
Лорен ушла в спальню и долго лежала на спине, прокручивая в голове жуткие сцены: отец в ярости; мать оправдывается, пытается ему что-то объяснить; бурная ссора – и между ними невольный свидетель скандала: крошечный беззащитный эмбрион.
В полночь она написала Алекс:
Можешь говорить?
Все очень плохо.
Сестра перезвонила через пару секунд.
– Что случилось?
– Ты же в курсе, что Дэн с папой ходили сегодня на “Арсенал”?
– Ты про чрезвычайно важный и давно запланированный сеанс восстановления отцовско-сыновьей связи? Конечно, в курсе!
– Дэн ему рассказал. – Лорен сделала паузу, стараясь осознать произошедшее. – Все выложил.
– Господи, зачем?
– Понятия не имею! Он напился в хлам и толком не может ничего объяснить!
– Ну хорошо, что папа узнал сейчас, а не через девять месяцев.
– Алекс, не смешно! Мама ждала подтверждение от клиники и вот-вот собиралась ему сама рассказать.
– Да уж, очень обидно. Зато теперь все вскрылось, и больше не придется от него прятаться.
– Он сорвется на маму, а она возненавидит Дэна. Нам конец. – Лорен объяснила, что, по данным последних исследований, во время домашних ссор в организме беременных женщин в огромных количествах вырабатывается кортизол, который останавливает развитие плаценты и вызывает выкидыш. На ранних сроках зародыш может погибнуть. – Только представь, какой это стресс для мамы! Может, съездить в Хаммерсмит и привезти ее к нам?
– По-моему, ты зря себя накручиваешь, – мягко ответила Алекс. – Что бы ни произошло вечером, сейчас мама с папой крепко спят, а вашему малышу спокойно и уютно. Лучше выключи все гаджеты и выпей снотворного.
Лорен немного расслабилась.
– Наверное, ты права. Но, сама понимаешь, я не могу не волноваться – не ожидала, что все так резко усложнится.
