Они были лучшими подругами и всегда поддерживали контакт. Бывают такие люди: они служат калибраторами твоей жизни, напоминая тебе, откуда ты пришла и как далеко продвинулась. И ты сравниваешь свой прогресс с их. Рут всегда была более заметной и очаровательной, более успешной по общественным меркам, и Шейле было интересно заглядывать в мир шоу-бизнеса со стороны обывателя. Получив профессию социального работника, она несколько лет занималась делопроизводством на северо-западе Лондона, а затем перешла в сферу образования. Теперь она руководила небольшим университетским отделом. Саймон был директором нескольких престижных школ. Шейла не завидовала Рут: она знала, на что способна, и была довольна своей жизнью, в то время как ее лучшая подруга была умной и энергичной, но беспокойной. И почему-то всегда летала в облаках.
– Так, напомни мне скорее… – Саймон помолчал, прежде чем они вышли из машины. – Чем сейчас занимается Алекс?
Шейла закатила глаза в притворном раздражении.
– Ты как всегда. Она в Калифорнии, зарабатывает кучу денег программированием и зависает на сайтах знакомств.
– А Лорен?
– Не знаю, последнее, что я слышала, – сделала перерыв в ЭКО.
* * *
Адам и Рут были готовы. Они поприветствовали их и обняли, затем проводили по коридору мимо гостиной, где горел камин. Пока они шли к кухне, Шейла почувствовала запах специй. “Значит, не пастуший пирог”, – подумала она и пожалела, что купила просекко.
На ужине все оживились, хотя Шейле всегда казалось, что эти встречи были своеобразным соревнованием: Рут источала обаяние и все время улыбалась, но в разговорах почти не участвовала; только когда она подала свой великолепный десерт – спираль из безе и сливок, украшенную яблоками и каштанами, – и вежливые гости наелись до отвала, она понемногу начала приходить в себя.
Адам отвел Саймона в гостиную, чтобы посмотреть “Матч дня”. Оставшись наедине, женщины убрали со стола, а после Рут заварила мятный чай, и они удобно устроились на противоположных концах дивана.
– Кофе они могут и подождать, – улыбнулась Рут. – До смерти хочу поговорить с тобой.
Какое-то время они болтали вдвоем. Шейла внимательно смотрела на подругу. Лицо Рут покраснело и покрылось капельками пота от напряжения. Она сняла шарф, обнажив шею, которая в последнее время всегда была чем-то прикрыта, морщинистую и в пигментных пятнах: такую же Шейла видела в собственном зеркале в ванной. Волосы Рут, теперь поседевшие и менее густые, выбились из-под заколки, но глаза ее сияли. “Она взволнована, – подумала Шейла, – должно быть, предстоит новый триумф или новое приобретение”.
– Настоящий пир, как всегда! Ты, наверное, весь день стояла у плиты.
– Всего пару часов. Нужно было спустить пар. Я многое обдумала.
Шейла повернула фарфоровую кружку в руках и прочитала надпись большими красными буквами: “дом там, где сердце”. Еще в начале своего обучения на социального работника она поняла, что зрительный контакт и лишние вопросы порождают недоверие.
– Вообще я подумываю о рождении ребенка, – поспешно сказала Рут.
Шейла вскинула голову. Лицо Рут было алым, голос неуверенно дрожал.
– Ребенка? – Шейла почувствовала, как нахмурилась от тревоги. Она постаралась расслабить мышцы лица, чтобы оно приняло профессионально-нейтральное выражение. – В каком смысле “о рождении”?
– Яйцеклетка, сперма, эмбрион, роды – и вот рождение, – ответила Рут, беспечно смеясь и убирая волосы с лица. – Помнишь, урок биологии с миссис Паско в третьем классе? Насколько я помню, она решила расширить наш кругозор, надев презерватив на банан.
– Я не понимаю. – Шейла поставила ноги на пол и села прямо. – Не слишком ли мы староваты? И разве Адам не делал вазэктомию?
Рут на цыпочках подошла к кухонной двери и тихо закрыла ее, заглушая шум телевизора и прерывистые крики мужчин. Она села, скрестив ноги, ближе к Шейле, ее голос стал низким и настойчивым.
– У Лорен был еще один выкидыш, и ей больше нельзя делать ЭКО.
– Не может быть, – поразилась Шейла. – Я и не знала, что она беременна. Когда это произошло? Почему ты мне не сказала?
– Они даже нам не говорили до тринадцатой недели, а уже через десять дней они потеряли ребенка.
– Бедная Лорен, – сказала Шейла. – Но тогда почему?..
– У них остались эмбрионы, и нужна суррогатная мать для вынашивания одного из них. Я вызвалась.
– Что?! – Шейла поставила кружку на журнальный столик. – Но у тебя уже прошла менопауза! У нас обеих. Так как?..
– Оказывается, – продолжила Рут, – в наши дни врачи могут повернуть время вспять и вернуть тебя в форму при условии, что основные механизмы еще не повреждены. Мы посетили специалиста, и я прошла своего рода ТО. Результаты будут на следующей неделе. – Она замолчала, наслаждаясь моментом. – Извини, что не выходила на связь, но теперь вся моя жизнь – это походы по врачам.
– Что на тебя нашло? – потрясенно спросила Шейла. – Ничего не имею против суррогатного материнства, но в нашем возрасте это просто безумие!
Рут удовлетворенно покачала головой.
– Самой старой женщине, которой подсадили эмбрион, было за семьдесят. И я должна помочь Лорен. – Она улыбнулась Шейле. – На самом деле, мне очень хочется снова искупаться в море гормонов. Я ностальгирую по своему прежнему телу. Да и в постменопаузе нет ничего хорошего, согласись?
Шейла с удивлением посмотрела на нее.
– Лично у меня нет никакой ностальгии – куча анализов, вздутие живота, кровотечение, головные боли из-за всплеска эстрогена. По чему тут скучать? Менструация была кошмаром, особенно ближе к менопаузе. День, когда до меня дошло, что месячные закончились навсегда, был одним из самых счастливых в моей жизни. Сейчас мне нравится мое тело. – Шейла помолчала. – Серьезно, я думаю, что ты с ума сошла, раз тебе в голову приходят такие мысли.
– Все сказала? – резко спросила Рут.
Шейла проигнорировала ее.
– А что Адам? Его не волнует, как это отразится на твоем здоровье?
Рут приложила палец к губам и понизила голос.
– Он не знает. Так что, пожалуйста, не говори об этом Саймону.
– Почему ты ему не сказала?
– Он, скорее всего, будет против.
– Но он должен знать.
– Да, но не сейчас…
Шейла покачала головой.
– Нет, Рут, ты должна ему сказать. Саймон бы очень расстроился, если бы я скрыла от него такое.
Рут встала, подошла к раковине и нарочито шумно принялась складывать в нее кастрюли и тарелки.
– В прошлом бывали случаи, когда Адам мне многое недоговаривал, поэтому я не считаю, что обязана отчитываться обо всех своих делах, – бросила она через плечо. – Конечно, когда-нибудь я ему скажу, но если сделаю это сейчас, он попытается меня остановить.
