Нацистам не нужно было принуждение, чтобы взрастить в себе семена ненависти. Но в первые годы правления режима, когда жива еще была заинтересованность в легитимности расовых гонений и надежда на поддержку других стран, они искали легальные прототипы искусственно создаваемой кастовой системы. Они стремились к быстрому продвижению своих планов расового разделения и чистоты и знали, что Соединенные Штаты на столетия опередили их со своими законами о недопущении брака и запретами на иммиграцию на основе расы. «Для нас, немцев, особенно важно знать и видеть, как в одном из крупнейших государств мира со скандинавскими корнями уже действует расовое законодательство, вполне сопоставимое с законодательством Германского рейха»
[79], – написало немецкое информационное агентство Grossdeutscher Pressedienst, когда нацисты укрепляли свою власть в стране.
Западные европейцы давно знали об американском парадоксе провозглашения свободы для всех мужчин, при практически полном контроле над жизнью граждан конкретной категории. Французский писатель Алексис де Токвиль совершил поездку по довоенной Америке 1830-х годов и заметил, что «Америка только поверхностно покрыта налетом демократии». Германия хорошо понимала зацикленность США на расовой чистоте и евгенике, псевдонауке, в которой люди оцениваются по предполагаемому групповому превосходству. Многие ведущие американские деятели присоединились к евгеническому движению начала двадцатого века, в том числе изобретатель Александр Грэм Белл, автомобильный магнат Генри Форд и Чарльз У. Элиот, президент Гарвардского университета. Во время Первой мировой войны Немецкое общество расовой гигиены приветствовало «самоотверженность, с которой американцы спонсируют исследования в области расовой гигиены и с которой они претворяют теоретические знания в жизнь»
[80].
Нацистов особенно заинтересовали агрессивные расовые теории двух широко известных американских евгеников, Лотропа Стоддарда и Мэдисона Гранта. Оба были людьми высшего общества, родились и выросли на Севере и получили образование в университетах Лиги плюща. Оба построили свою ныне дискредитированную репутацию на идеологии ненависти, которая породила грубый рейтинг европейского «народа», объявила восточных и южных европейцев ниже «скандинавских» и выступала за исключение и устранение «рас», в первую очередь евреев и «негров», которые считались угрозой расовой чистоте северных стран.
Расовое оскорбление, принятое нацистами в своей кампании по дегуманизации евреев и других неарийцев, слово Untermensch, означающее «недочеловек», пришло к ним из Новой Англии и впервые было упомянуто Лотропом Стоддардом. В книге от 1922 года за его авторством был подзаголовок: «Угроза недочеловека», который в немецком издании был переведен как Untermenschen. Нацисты приняли этот слово как родное, и именно они чаще всего ассоциируются с ним в наши дни. Они внесли книгу Стоддарда о белом превосходстве в школьную программу Рейха и предоставили ему частную аудиенцию с Адольфом Гитлером в Рейхсканцелярии в декабре 1939 года
[81]. Во время Второй мировой войны Стоддард присутствовал на испытаниях инициированной нацистами стерилизации и одобрял их за «отсев наихудших штаммов германского народа научным и подлинно гуманным путем»
[82]. Однако он сетовал, что «во всяком случае, суждения их оставались слишком консервативными».
Мэдисон Грант, ведущий евгеник из Нью-Йорка, лично общавшийся с президентами Теодором Рузвельтом и Гербертом Гувером, направил свое рвение к установлению арийского превосходства на помощь в принятии ряда американских иммиграционных и брачных ограничений в 1920-х годах, как раз когда по ту сторону Атлантики формировался национал-социализм. Грант вышел далеко за рамки сторонников южной сегрегации в своем презрении к маргинализованным людям. Он утверждал, что «массу из представителей низших классов» необходимо подвергать стерилизации и принудительной отправке в резервации «без всякой жалости к слабым и непригодным к работе», а также к «возможно совершенно бесполезным расам»
[83]. Грант опубликовал исполненный ненависти манифест по очищению генофонда от нежелательных элементов в виде выпущенной в 1916 году книги «Уход великой расы», немецкое издание которой занимало особое место в библиотеке фюрера. Гитлер написал Гранту письмо с личной благодарностью и сказал: «Ваша книга стала моей Библией».
Гитлер изучал Америку из-за океана, завидовал ей и восхищался ею, и приписывал ее достижения арийскому происхождению ее населения. Он высоко оценил геноцид коренных американцев в стране и ссылку немногочисленных выживших в резервации
[84]. Он был доволен, что Соединенные Штаты «сократили число краснокожих с миллионов до нескольких сотен тысяч»
[85]. Он рассматривал Закон США об ограничении иммиграции 1924 года как «образец для своей программы расового очищения»
[86], – писал историк Джонатан Спиро. Нацисты пришли в восторг от американской традиции линчевания подчиненной касты афроамериканцев, когда узнали, что убийству предшествовали пытки и нанесение увечий жертве. Гитлер особенно восхищался американским «умением сохранять уверенную маску невинности после массовых смертей»
[87].
К моменту прихода Гитлера к власти Соединенные Штаты «были не просто страной, где существовал расизм, – писал Уитмен, профессор юридических наук Йельского университета. – Их правовая система опиралась на расизм настолько, что стала вдохновением для нацистской Германии»
[88]. В отличие от многих американцев, нацисты уловили параллели двух политических режимов.
