Лев говорит в основном с Сонечкой, но мне достаточно тех горячих взглядов, которые он то и дело бросает на меня. Будто ласкает, не прикасаясь. И внутри все переворачивается, и я млею и таю, как мороженное в креманке. И от собственных совершенно бесстыжих фантазий становится жарко.
А потом мы долго гуляем в небольшом скверике недалеко от дома. Соня развлекается на детской площадке, время от времени подбегая к нам, довольная и счастливая. А мы… мы ведём себя, как два глупых влюбленных подростка. Обнимаемся украдкой и так же украдкой обмениваемся поцелуями, короткими, но от того не менее сладкими.
Я, кажется, даже забываю о том, что наговорила мне Ольга. Или очень стараюсь забыть. В конце концов, это можно списать на обиду женщины, которой муж сообщил о предстоящем разводе. Несмотря ни на что, слышать о таком непросто.
Расслабляюсь в объятьях Льва и между приступами эйфории анализирую то, что случилось. По сути, Ольга — несчастная женщина. Ей такое пришлось пережить, что никому не пожелаешь. И отношения с когда-то любимым мужем давно сошли на нет.
Вины своей почему-то совсем не чувствую. Никогда не понимала и не одобряла измен, но вот именно сейчас не считаю, что происходящее можно назвать именно так. Вначале — да, думала, и страшно переживала, что становлюсь между супругами. Но ведь от их брака давным-давно ничего не осталось. Ольга даже не погнушалась любовника в собственный дом привести… в день рожденья мужа. Что бы их со Львом ни держало вместе, привычка ли, или ее желание продолжать жить за его счет, — это точно не любовь. Так почему я должна отказываться от своих чувств, если только с ним, кажется, и начала любить по-настоящему?
— Ты снова такая серьезная… — он касается губами моего виска. — Уверена, что все в порядке? Ты можешь рассказать мне, о чем угодно. Не бойся.
Лев так смотрит, что у меня колени едва не подкашиваются. И не только в желании дело, хотя от тех искр, что то и дело пробегают между нами, я дышу через раз. Но кажется, что в его глазах — целая вселенная. Я только в фильмах видела такое: в глупых романтических мелодрамах, которые, хоть и прекрасны, но не имеют ничего общего с действительностью. А сейчас все на самом деле. И со мной. Со мной! Той, которая была уверена, что такая вот любовь не для нее. Но это случилось и, похоже, не собирается заканчиваться.
Так зачем и на что мне жаловаться? К Соне Невельскую я все равно не подпущу ни под каким предлогом, а тратить время на ненужные разговоры не хочу. И переживать тоже не хочу.
— Пойдем домой? — трусь щекой о плечо мужчины. — Я так хочу побыть с тобой. Тебя хочу.
Это вырывается помимо моей воли, даже быстрее, чем сама успеваю сообразить, что именно сказала. Но не жалею. Потому что так и думаю, и правда больше всего на свете хочу сейчас снова оказаться в его руках. Напиться сумасшедшей нежности, утонуть в неповторимых, невероятных ощущениях.
Дыхание Льва тяжелеет, а руки сильнее сжимают мою талию.
— Ты так правильно сказала об этом… домой. Девочка моя, я ведь только с тобой, наконец, и почувствовал, что могу вернуться домой. С вами.
Глава 21
— Останешься? — выхожу из комнаты после того, как уложила Соню, и попадаю в крепкие объятья. Лев ждет прямо в прихожей, и я не могу понять, связано ли это с нетерпением, с тем, что он, как и я, не мог дождаться этого момента, или ему просто пора. От последнего предположения делается страшно. Понимаю, что такое вполне возможно и более чем реально, ведь он по-прежнему женат. Но представляю, что сейчас уйдет, и сердце заходится бешеным болезненным ритмом.
— Ш-ш-ш, — прохладные губы касаются виска, остужая разгоряченную кожу. — Ну, что с тобой?
Я прижимаюсь так крепко, что становится тяжело дышать. Не понимаю, в чем дело. Происходит что-то еще, помимо моего желания побыть с ним вместе и неготовности отпустить. Где-то глубоко внутри разливается тревога.
— Варь? — мужчина заглядывает мне в глаза. — Ты сама не своя сегодня вечером. Такая молчаливая и печальная.
Я касаюсь его щеки. Отросшая за день щетина колет кожу, и пальцы дрожат. Сердце переполнено волнением… и любовью. И выходит какая-то гремучая смесь, которая не дает мне ни расслабиться, ни успокоиться. Лев хотя бы не слышит сумасшедших ударов в моей груди? Прикрываю глаза и стараюсь говорить как можно ровнее, даже выдавливаю слабую улыбку.
— Наверно, я просто слишком счастлива и не привыкла переживать что-то подобное. Мне хорошо с тобой… очень хорошо и одновременно страшно, что все может внезапно закончиться.
— Родная… — он, как маленькую, гладит меня по голове. — Ничего не закончится. Я ждал тебя, наверно, всю свою жизнь. И теперь никуда не отпущу. Ведь и не думал уже, что способен снова любить, снова чувствовать хоть что-то подобное. Вы с Соней — самое дорогое, что у меня есть. Мой нежданный подарок, — какое-то время Лев молчит, с пьянящей нежностью лаская взглядом. Потом продолжает, серьезно и тихо. — Мы поженимся, как только я решу вопрос с разводом. Возможно, это не будет красиво… и времени займет больше, чем нам с тобой хотелось бы. Но все обязательно состоится, верь мне, пожалуйста. И ничего не бойся.
Который раз за этот вечер он успокаивает меня? Я со счету сбилась. Виктор никогда не делал ничего подобного. Перед ним я бы вообще не осмелилась показать свою слабость. Это заканчивалось… очень плохо. И наверно отложилось у меня на подкорке, раз по-прежнему так сложно признаться и все рассказать. Хоть и понимаю, что Лев совсем другой, не могу быть до конца откровенна.
Воспоминания о бывшем муже заставляют поежиться. Я вздрагиваю и крепче прижимаюсь к стоящему рядом мужчине. Осмеливаюсь дотронуться до верхней пуговицы рубашки и чуть раздвинуть в стороны полы. Коснуться губами теплой солоноватой кожи на груди.
— Ну уходи… Побудь еще немного со мной… — произношу тихо-тихо, так и что сама почти ничего не могу разобрать, но Лев слышит. Широкая ладонь опускается на спину, скользит ниже, к пояснице, даже сквозь одежду посылая крошечные импульсы тока.
— Я и не собирался, — быстрее, чем успеваю отреагировать, расправляется с моей блузкой. Расстегивает, стягивает с плеч и, склонившись, прижимается губами к шее. И ниже: трогает языком ключицы, заставляя меня бесстыже выгибаться, подставляясь под его ласки. Пальцы чертят линию на позвоночнике, поднимаются, поддевая застежку бюстгальтера. Мгновенье спустя Лев откидывает в сторону и этот, ставший ненужным, элемент одежды, а я машинально вскидываю руки, пытаясь прикрыться. Но он перехватывает мои запястья и качает головой.
— Не надо. Такая красивая… хочу посмотреть на тебя.
От этих слов я смущаюсь еще больше. Жарко становится, понимаю, что краснеют не только щеки: румянец расползается по плечам и ниже, покрывая тело. Здесь, в прихожей, слишком светло, совсем не так, как было в полумраке отеля. Лев увидит все-все. Все мои недостатки… и шрамы.
И он действительно смотрит, исследуя меня глазами. Его руки рисуют узоры на коже, задевают грудь, сначала будто бы невзначай, но уже совсем скоро ласки становятся более смелыми и дерзкими. Он будто провоцирует меня, дразнит, распаляя с каждым мгновеньем все сильнее. Я и хотела бы укрыться от его взгляда, но не могу. Хочу продолжать чувствовать эти прикосновения. Больше. Острее. И своими беспорядочными движениями управлять не могу, то запускаю пальцы в растрепавшиеся, повлажневшие волосы мужчины, то впиваюсь в плечи, то трогаю щеки, скулы, лоб, подбородок, пытаясь ощутить каждую черточку на лице.
