И не знала, что целоваться может быть так… вкусно. Будто я, измученная жаждой, наконец, добралась до вожделенного источника, по глотку втягивая в себя прохладную, свежую, живительную влагу.
А напор мужских губ внезапно становится резче, нежность сменяется откровенной неприкрытой страстью. Я чувствую, как стискивают талию сильные руки, скользят вверх по спине, прижимая к широкой, твердой груди. Его сердце, кажется, тоже бьется слишком сильно, или это удары моего собственного грохочут в ушах, заглушая все иные звуки?
Выходит, это я — его желание? Тот самый подарок на день рожденья, который он хотел получить? Ничего безумнее невозможно придумать, но я простилась с реальностью в тот самый миг, когда поддалась пьяному очарованию этого вечера. И теперь, хоть и понимаю, что должна остановиться, не могу. Не хочу.
Поднимаю руку, позволяя себе сделать то, что хотела так давно. Дотрагиваюсь до коротких жестковатых волос, прикасаюсь к венке на виске. Ниже — к выступающим скулам, к щекам, покрытым легкой щетиной. Она щекочет кончики пальцев, вызывая сладкое волнение во всем теле.
Не могу поверить, что все это происходит на самом деле. Что могу вот так просто прикасаться к нему, быть настолько близко, что вижу свое отражение в его глазах. Ощущать вкус на губах.
Боюсь проснуться. Это же все равно случится. Волшебная ночь растает и сольется с предрассветным туманом. А потом…
О «потом» я думать не хочу. Пока не готова расстаться с таким хрупким и коротким счастьем. И хотя вдалеке над рекой уже золотится приближающаяся заря, пытаюсь удержать окружающий нас уютный сумрак уходящей ночи. Стою близко-близко, чувствуя теплое дыхание на своем лице. Продолжаю тонуть в этом мужчине.
— Варя, — он поворачивает голову, прижимаясь щекой к моей. — Наш с Ольгой брак уже давно — только формальность. Нас ничего не связывает… кроме прошлого.
— Это неважно, — пытаюсь перебить. Зачем он об этом говорит? Я ничего не жду и ни на что не претендую. Мне не нужны никакие объяснения. Достаточно и того, что сейчас мы вместе.
— Важно, — настаивает Лев. — Не хочу, чтобы ты считала все простой интрижкой с моей стороны. Это не так.
Его губы снова ласкают мои, ловят рваные вдохи, дарят упоительную, неповторимую нежность.
— Тебе не нужно ничего объяснять… — отзываюсь шепотом.
— Нужно, милая… — его рука зарывается в мои волосы, а другая опускается на поясницу, и мужчина притягивает меня к себе. — Я хочу, чтобы ты знала. Понимала все, что происходит.
Закрываю глаза, опуская голову ему на плечо. На мои чувства это все равно не повлияет, что бы он ни рассказал.
— Наш брак закончился после того… как Тим ушел… — от того, каким глухим и напряженным делается голос Льва, становится больно. Я будто ощущаю то, что с ним происходит сейчас. Как оживают терзающие воспоминания, снова раздирая душу на части. — Мы даже хотели развестись… А потом… — он ненадолго замолкает, — потом я решил оставить все, как есть. Ольга очень тяжело приходила в себя. Она не могла работать, не хотела никого видеть. Это состояние затянулось не на один год. Я не мог ее оставить. А потом все просто превратилось в привычку. Знаешь, это когда два человека вроде бы вместе, но их ничего не связывает. Живут, как соседи…
Я невольно вспоминаю сцену в ресторане и наполненный теплом взгляд Невельского, обращенный к жене. Это никак не сочетается с тем, что он говорит сейчас.
— Не веришь? — его губы трогает легкая улыбка. Пальцы касаются моей щеки, поглаживая с такой нежностью, что у меня заходится сердце.
— Все в ресторане уверены, что ты любишь ее. И я тоже так думала. Ты так смотришь на нее… — не вижу смысла лукавить и произношу именно то, что чувствую.
Мужчина становится серьезным.
— Да, я продолжаю о ней заботиться. Хочу, чтобы она ни в чем не нуждалась. Я безумно перед ней виноват и до конца дней не смогу искупить эту вину. Но любви никакой нет и в помине… — его взгляд темнеет, а скулы дергаются от с трудом сдерживаемой боли. — Милая, я был уверен, что вообще разучился любить. Что сердце иссохло и просто неспособно испытывать что-то подобное. Так действительно было… пока я не встретил тебя.
Глава 14
Что это значит? Я повторяю про себя его слова, словно на вкус пробую, и понимаю, что этот вкус нравится мне до безумия. Хочу, чтобы это оказалось правдой. Чтобы на самом деле его сердце оттаяло и оказалось способным снова любить.
Да, все происходящее, все сказанное кажется нереальным, и здравый смысл кричит совсем о другом, но когда мы слушали его? Я так точно особенной здравостью никогда не отличалась, а уж в вопросах, касающихся чувств, тем более.
Поэтому и верить в слова Льва мне сейчас намного проще, чем думать о том, что на самом деле связывает его с женой. Да и действует он более чем убедительно. Сильные руки продолжают скользить по моей спине, перебирают волосы, играя прядями, губы чертят тонкие невесомые дорожки на лице. Это так приятно. Так умопомрачительно сладко…
— Я поговорю с ней. Попробую все объяснить, — продолжает мужчина.
— И про Соню? — осторожно уточняю, потому что сердце в этот момент замирает.
Леви кивает.
— Особенно про Соню. Все слишком серьезно, чтобы об этом молчать.
Отчего-то становится страшно. И без того переполняющее волнение рвется изнутри, и меня в буквальном смысле накрывает паникой. Да, я знаю очень пикантные подробности из жизни Ольги Невельской, но это мало утешает. Если она до сих пор остается его женой, значит, не слишком противится такому положению дел. А какой может оказаться реакция на новость о дочери, трудно представить.
— Варя? Ну что с тобой? — Лев рассматривает мое лицо. Гладит волосы, ведет пальцами по щекам. — Все будет хорошо, не волнуйся.
— Что… хорошо? — я ведь пока не поняла, для чего он хочет все рассказать жене. Да, хочется думать, что после такого признания для нас с ним наступит «и жили они долго и счастливо», но ведь мужчина ни на что подобное не намекал. Его потрясла новость о Соне и понятно, что он хочет быть рядом. И мной увлечен. Пусть даже влюблен. Но что это меняет? Что будет дальше?
Не решаюсь задать вопрос вслух. Не хочу давить, принуждать к чему-то. Пусть все идет, как идет. Я согласна и на такие вот мгновенья, которые в любом случае прекрасней всего, что происходило со мной прежде. И не знала, не представляла, что можно так желать кого-то. Наслаждаться просто тем, что он находится рядом.
— Знаешь, чего мне хочется сейчас больше всего на свете? — выдыхает мне в висок Лев. — Добраться до ближайшего отеля, подняться в номер и любить тебя. До изнеможения. Я так сильно хочу тебя, как, наверно, не хотел никого в своей жизни, — его руки спускаются на поясницу, накрывают бедра, и он вдавливает меня в себя, давая ощутить твердость своего тела и силу желания. Застывает так, не позволяя отстраниться. Да мне и самой не хочется двигаться.
