«Сестренки» разом повернули туда головы. Наташа сидела и улыбалась. Но это была определенно не улыбка тринадцатилетней девчонки. В ней угадывалась мудрость много повидавшего и пережившего человека.
– Папа?.. – неуверенно произнесла Катерина.
– Не папа, – помотала головой «Наташа». – Идите сюда, я все вам скажу. Только скорей, я не смогу удерживать в межвременье этот гадюшник вечно.
– Бабушка! – кинулась к ней Катя, которая сразу все поняла. То есть, конечно, не все, но по крайней мере то, кто сейчас перед ними.
– Да, это я, внученька.
– А где мой папа? – спросила подошедшая к ним Катерина.
– Катипапы пока там, – ткнула в потолок пальцем прабабушка Анна.
– Катипапы? – округлила глаза Катя. – А мой-то папа как там оказался?
– Оказался вот, – не особо весело усмехнулась бабушка. – Но это он сам вам расскажет, у меня нет на это времени. Поэтому слушайте внимательно и выполните в точности то, что я вам скажу.
– Подожди, но ты хоть знаешь, что здесь… – начала Катя, но прабабушка Анна не дала ей договорить, замахав руками:
– Конечно, я знаю! Катипапы мне все рассказали. Хватило у них все же ума забыть про обиды. Но ведь и ты, внученька, мне успела много рассказать, а кое-что я и сама разузнала – высший мир потому и высший, что он над всеми вами, и оттуда многое видно, даже такое, что и Высшим мистикам недоступно. Так что слушайте… Я могу развеять этот придуманный раплами мирок навсегда. Не совсем я одна, мне помогут, но это сейчас неважно. Важно то, что если уничтожить его прямо сейчас, то пропадет не только он сам, не только эти глупые куклы и создавшие их раплы, но и вы с Катериной. Вернее сказать, вы, как и они, станете развоплощенными.
– Что?! – дуэтом воскликнули «сестренки». – Мы не хотим!
– Я тоже этого не хочу. Потому и сказала «если». Конечно же, я не стану этого делать, пока вы здесь.
– Но мы ведь можем вернуться домой? – вырвалось у Кати.
– Ты что, забыла? – огрызнулась Катерина. – Мы не одни! Если вернемся, то вместе с ними!
– Да, – закивала бабушка Анна. – Вы уже не сможете избавиться от раплов сами. Сейчас для них время тоже застыло, поэтому они нас не слышат, но и только…
– Но ведь ты нам поможешь!
– Для того я сейчас и здесь. Но я не могу извлечь из вас развоплощенных. Я могу лишь устроить так, чтобы этот их мир перестал существовать. И давайте без лишних разговоров, мои силы на исходе. То, что сейчас скажу, то и делайте… Верьте мне, другого выхода нет.
– Мы, конечно, тебе верим! – воскликнула Катя, хоть и не была уверена, что «сестренка» думает в точности так же. – Зачем ты это говоришь?
– Затем, что я хочу погасить ваши сознания. Не совсем, иначе вы окажетесь в высшем мире, а тебе, внученька, туда уже нельзя, но настолько, что вы ничего не будет чувствовать и сознавать. Для этого вы должны сейчас расслабиться и не сопротивляться…
– Ну вот еще! – крикнула Катерина. – Теперь мне все ясно: никакая ты не бабушка-прабабушка, а такой же рапл, как эти! Может, ты и есть у них самая главная!
– Катюха, ты чего? – моргая, уставилась на «сестренку» Катя.
– Я-то как раз того, что надо! Подумай сама: они не могут никуда переместиться, пока мы с тобой вместе, для того они так упорно и пытались нас поссорить и разлучить. Не получилось – вот они и пошли на крайние меры. Они «погасят» нас навсегда!
– Я предполагала, что вы можете именно так и подумать, – с грустной улыбкой покачала головой прабабушка Анна. – Потому приготовила доказательство. Как я уже сказала, Катипапы сейчас у нас в высшем мире, дожидаются моего возвращения. Когда вернусь – отправлю их сразу в их родные тела в мистическом мире. И они будут вас ждать… То есть даже не совсем вас, а воплощенных в вас раплов, поскольку ваши сознания будут отключены…
– Не будут они отключены, и не надейся! – замахнулась на Анну Катерина.
– Погоди, Катюх, погоди! – вцепилась в ее руку Катя. – Пусть договорит! Какое у тебя доказательство, бабушка?
– Ваши папы поделились со мной тем, что можете знать только вы и они. Вот когда тебе, Катя, было лет шесть и вы вдвоем ездили с папой на море, кто приносил тебе каждое утро по клубничной ягоде?
– Птица… – пробормотала Катя. – Такая красивая, с желтым хохолком… Я уже и забыла! Но… при чем здесь папа?
– Ты же сейчас не думаешь, что птица это делала сама? Но это уже и неважно. Главное, что это было, и, кроме вас с папой, об этом никто не знал. Теперь ты, Катерина. Когда ты летала с отцом в Германию, кто разбил нос юной немецкой ведьмочке?
– А чего она выпендривалась?! – взмахнула руками Катерина и опомнилась вдруг: – Ой! Но ведь это…
– Да, об этом знали только ты и Катипап. Даже пострадавшая теперь думает, что расквасила нос о распахнувшуюся не вовремя дверь, потому что твой отец помог ей так думать.
– Гут! Гут! – подняла руки «сестренка». – Сдаюсь! Я поверила. Что нужно делать?
Анна стала очень серьезной и сосредоточенной.
– Я уже сказала, расслабьтесь и не мешайте мне. Даже когда начнете понимать, что вашими телами начинают завладевать раплы – не сопротивляйтесь, так и должно быть. Вы будете без сознания до тех пор, пока Катипапы не извлекут – уже там, из ваших настоящих тел – развоплощенных.
– А куда они их извлекут? – спросила Катя.
– Это уже не моя проблема, – пожала плечами прабабушка. – Ну что, вы готовы?
– Да, – синхронно кивнули «сестренки».
– Тогда расслабьтесь и смотрите на меня. – И Анна стала плавно водить перед ними руками: – Все проходит, все уходит, кто теряет, кто находит…
Катя почувствовала, что становится легкой и маленькой, как та самая птичка, что приносила ей по утрам клубнику. И что она тоже умеет летать… А потом свет заслонил стремительный черный силуэт крылатого хищника. Маленькой птички не стало.
Сознание возвращалось к ней медленно. Сначала Катя услышала голоса. Говорили между собой Катипап и ее папа.
– Они точно отсюда не вырвутся? – спрашивал ведьмак.
– Точно. Заклятие делали сразу четверо Высших, – отвечал ему папа.
– Выглядит уж очень ненадежно – словно термосы для чая.
– Вообще-то, это и есть термосы. А что тебе не нравится? Джинны когда-то вообще помещались в обычные масляные лампы, и тысячи лет не могли из них выбраться.
– Раньше магия была сильней.
– Да-да, и солнце светило ярче, и трава была зеленей. Успокойся, Отшельник, давай лучше займемся девочками, им пора уже проснуться.
– Я… уже… – проговорила Катя. Точнее, хотела сказать, но горло оказалось пересохшим, как и язык, так что получился у нее лишь сиплый шепот.
Потом она, тоже с трудом, разлепила глаза. Свет показался ей нестерпимо ярким, и она поскорей захлопнула веки.
