Глава 1
МОРСКАЯ СВИНКА
– Мама, смотри! Морская свинка!
Маленький мальчик бегал вдоль берега, кричал и прыгал от радости. Не только его мама, но и все загорающие на пляже подхватились со своих мест и сбежались на этот крик. И раздался смех, как в цирке. Потому что все увидели не морскую свинку, а маленького черненького поросенка, который нюхал морскую воду и испуганно на всех оглядывался. Это был Пятачок.
Наконец поросенок увидел среди смеющейся толпы своих друзей, Веню и Варю, и облегченно вздохнул. Он вышел из воды, отряхнул ножки и прыгнул на руки к Вене.
– Дай погладить! – попросил малыш.
– Только за хвост не дергай, – сказал Веня. – Он не всякую ласку любит.
Малыш дрожащей рукой дотронулся до Пятачка.
– Вот! Сбылась моя мечта... – прошептал он. – Наконец-то я увидел живую морскую свинку.
– Да это не морская, – сказала Варя. – А самая обычная. И не свинка, а поросенок. Пятачок. А тебя как зовут?
– А меня просто Ваня, – ответил малыш, как будто расстраиваясь, что у него такое обычное имя. При этом он пожимал переднюю ножку Пятачка и раскачивал ее, как это обычно делают взрослые при знакомстве. – Можно мы будем дружить?
– Конечно, можно. Только не ори так громко, когда в следующий раз нас увидишь, ладно? – попросил Веня.
Люди, посмеиваясь и переговариваясь, разошлись по своим лежакам – продолжать солнечные ванны.
– Ваня! Иди сюда! Надо почитать! – позвала малыша мама.
– Тебе надо, ты и читай! – свободной от Пятачка рукой отмахнулся Ваня.
– А вот это зря, – хмыкнул Веня. – Пятачок с глупыми не дружит. Он и с нами стал дружить только после того, как мы стали читать по книжке в день.
– По книжке?! – вытаращился Ваня. – Это же очень много! А какие книжки, толстые?
– Обычные. Дело не в толщине. Главное, чтобы интересные были.
– Вообще-то у меня интересные, – вздохнул Ваня. – Только когда мама читает. А самому трудно.
– Только сначала трудно, потом интересно будет, – сказала Варя.
Пятачок осторожно вытащил из Ваниной ладошки свое копытце и заерзал у Вени на руках. Хоть он и не был морской свинкой, но продолжить знакомство с морской водой, наверное, хотел.
– Ну пока, Ваня, – сказал Веня. – Иди читай.
«Как скучно быть учителем! – подумал он. – Испортил человеку настроение».
Но в этом, наверное, Веня ошибался. Потому что маленький Ваня с такой охотой побежал к маме, что пляжная галька взметнулась из-под его ног, как из-под шин какого-нибудь гоночного автомобиля.
Веня с удивлением посмотрел ему вслед.
– Чего это он? – обратился он к Варе.
– Ты, Веня, даже не замечаешь своих способностей, – хихикнула она. – Несколькими словами уговорил ребенка читать. А его мама, наверное, допроситься не могла.
– А!.. – отмахнулся Веня. – Это не я. Скорее, Пятачок виноват.
Виноватый Пятачок наконец-то наслаждался морем. Он опускал пятачок в воду, бурлил пузырьками и даже повалялся у самого берега. Но вдруг накатила высокая волна, и Пятачок весь оказался в пене, из которой выскочил испуганный, с торчащими ушами и хвостом.
Варя засмеялась:
– Как греческая богиня Афродита! Вышел из пены морской, как Афродита.
– Ну, хватит, – сказал Веня. – Пятачок то морская свинка, то греческая богиня! А нам делом пора заниматься.
– Вечно ты, Вень, дело найдешь, – вздохнула Варя. – Даже на отдыхе. Я даже окунуться не успела.
– Для того чтобы окунуться, достаточно секунды. Догоняй!
И Веня зашагал к лестнице, ведущей с пляжа на набережную. Пятачок побежал за ним. Этот выбор объяснялся просто: в воде поросенок уже побывал, а Веня говорил таким тоном, будто знал – впереди их ждет что-то интересное. Пятачок это просто чувствовал!
Веня вышел на набережную и остановился у парапета. Он делал вид, что ожидает Варю, которая не просто окуналась, но, конечно же, плавала, как медуза. Пока не надоест. Но Веню это не сердило. Потому что сейчас он не наблюдал за Варей, а следил за окружающим его миром. А тот в последнее время очень настораживал...
Вот и сейчас Вене почему-то показалось, что за одним из киосков мелькнула знакомая шляпка с розовым бантом. Признаться, в курортном поселке Судак встретить знакомую шляпку было немудрено, но если она встречается на день десять или двадцать раз, то, согласитесь, это вызывает подозрительные мысли. И почему она так стремительно исчезает, как только Веня останавливает на ней взгляд?
Веня задумался. А что, кроме шляпки, привлекло его внимание в последнее время? Вчера, например, когда профессор Иванов занимался опытами в своей комнате, а Веня с Варей вышли на террасу, увитую виноградом, то от террасы в темноту прошуршали стремительные шаги. Хоть Пятачок и не был гончим псом, но Веня с трудом удержал его от погони. И долго гладил, пока вздыбившаяся от чувства опасности шерстка поросенка не стала снова гладкой.
А позавчера вечером, когда Веня, Варя, Пятачок и профессор Иван Иванович Иванов возвращались с ужина, прямо на дорожке парка их ослепила вспышка фотоаппарата. Пока они приходили в себя, кто-то опять поспешно убежал – это было слышно по шуршащим шагам.
В общем, все эти случаи убедили Веню в том, что за ними кто-то наблюдает. То есть следит. Кому же это понравится? Тем более что ни Веня, ни Варя, ни профессор Иванов, ни Пятачок ни в малейшей степени не ощущали себя преступниками. За что же их выслеживать?
И сейчас Веня почувствовал на себе сверлящий, пронзительный взгляд! Оглядываться? Не оглядываться? Он сделал вид, что выковыривает камушек из рифленой подошвы шлепанца, присел и незаметно осмотрелся. Тьфу ты! Просто за столиком летнего кафе сидела сердитая тетенька и испепеляла взглядом Пятачка. Наверное, она не любила поросят. К сожалению, это встречается среди людей.
Но у этой тетеньки не было ни шляпки с розовым бантом, ни фотоаппарата. И не похоже было, что она может затаиться в сумерках возле террасы в зарослях винограда. Но кто же тогда?
– Я готова! – раздался свежий и веселый Варин голос.
– Молодец. И часа не прошло.
– А куда мы спешим? Иван Иванович занят своими опытами...
– Нам погулять надо, – сказал Веня. – Покружить по парку.
– Зачем? – удивилась Варя. – Сейчас ведь лучше купаться и загорать.
– Ты что, не заметила? За нами следят, – не разжимая губ, произнес Веня.
Варя сразу завертела головой.
– Не крутись! – шикнул на нее Веня. – Делай вид, что мы ничего не замечаем.
